Неловкое чувство продолжалось довольно долго – наверное, с год. Потом и я, и окружающие к моему новому, трезвому, состоянию привыкли. А свободное время тоже нашлось чем занять. Попервоначалу я взялся учить «Евгения Онегина» наизусть, Музиля читать. А потом принялись, вместе с родной моей сестрой Анной, которая как раз на журфаке стала в рекламе специализироваться, совместно делать бизнес. Времена переменились, страна становилась иной. За бизнес взялись все. Мы схватились, по заказу одного из первых в стране рекламных агентств, разрабатывать способ оценки эффективности рекламы. Способ в агентстве не приняли, но работать вместе с сестренкой оказалось интересно.
С тех пор прошло без малого двадцать пять лет. И я действительно с того дня в сентябре девяносто первого больше не пью. Не то что ни капли – лет через двадцать после зарока я стал позволять себе бокал-другой сухого вина – на отдыхе или по пятницам. Но крепкого спиртного в рот больше не брал и не беру.
Помимо прочего, мне совершенно перестало нравиться состояние опьянения. Глупое и довольно противное чувство, когда ощущаешь себя гораздо большим дураком, чем ты есть на самом деле.
Бывало ли у меня искушение? Да, и не раз. Особенно в первый год. Но я совершал над собой усилие, искус отгонял и за каждый случай преодоления мысленно ставил себе плюс один балл. Через полгода соблазн стал посещать гораздо реже, после года воздержания исчез вообще. Наверное, мне повезло, что я ушел в завязку в свои тридцать, а не в сорок и не позже. Психологическая привязанность к спиртному не успела перерасти в физиологическую.
И оказалось, что есть на свете очень много вещей, которыми заниматься приятно, весело и интересно – причем на свежую голову. Я стал писать – больше и интересней. Читать – больше. Больше смотреть кино, бывать в театрах и на выставках. А поездки по стране и за границу! Их тоже оказалось приятнее воспринимать на свежую голову. И даже общаться с друзьями – полнее и веселее выходило по трезвяку. Я открыл для себя заново радости спорта. Стал ходить на лыжах и кататься на велике. А недавно йогу начал осваивать.
Я не берусь судить, насколько счастливее стала моя жизнь после сентября девяносто первого, но то, что она таки стала много счастливее, – определенно. Хорошо ли, плохо ли, но я сумел сделать в жизни многое из того, чего ни за что не совершил бы, продолжая квасить. Да что там говорить! Уже хотя бы за то мне надо благодарить мое тогдашнее решение, что моя жизнь после него просто – была. Имела место.
Ведь, к глубочайшему моему сожалению, всех тех, кого я упомянул в этой заметке, уже нет с нами.