Они, сильные мира сего, летают меж двух столиц самолетами. Они для себя пустили поезд «Сапсан» и теперь путешествуют на нем. (Слава Богу, и нам от того «Сапсана» перепадает.) 3 часа 45 минут между столицами – совсем не девять (в самом лучшем случае) часов по автодороге.
Поэтому вывод – что не так с бывшей Е-95 – можно сделать простой и труднооспоримый. А именно: в нашей стране сейчас развивается лишь то, что нужно крупным корпорациям и ЛИЧНО власти. Не только самому Владимиру Владимировичу, а всей жадной толпе, стоящей у трона.
Автодорога из Москвы в Санкт-Петербург им лично пока не нужна.
Он был гордостью нашей семьи. Моя бабушка и через пятьдесят лет после его смерти говорила о нем как о светоче и палате ума. Он был ее братом – моим, стало быть, двоюродным дедом. О нем не сохранилось ни письма, написанного его рукой, ни фотографии. Понятно, почему не сохранилось: боялись. Только сухие строки Книги памяти жертв коммунистических репрессий, которые я нашел в интернете недавно:
«Дьячков Владислав Дмитриевич: 1906 года рождения. Место рождения: Самарская губ., Новоузенский уезд, с. Алгай; русский; б/п; старший инженер института Механобр;
место проживания: г. Ленинград, В. О., 13-я линия, д. 26, кв. 58. Арест: 10.09.1937.
Осужд. 30.11.1937. Военная коллегия Верховного суда СССР, выездная сессия в г. Ленинград. Обв. 58-7-8-11 УК РСФСР.
Расстрел 30.11.1937».
Осужден и в тот же день расстрелян – есть какой-то дополнительный ужас. А короткое «обв. 58-7-8-11» означало обвинение в подрыве государственной промышленности, транспорта, торговли, совершенном с контрреволюционной целью; терактах в отношении представителей советской власти; пропаганде и агитации с целью подрыва советской власти. Я не стану даже обсуждать, как мог тихий 31-летний старший инженер научного института совершать вменяемые ему преступления. Я просто замечу, что в Книге памяти жертв коммунистических репрессий, какую фамилию ни запишешь в поисковик – пусть странную, смешную, нелепую, – обязательно найдется хоть один погибший. А если фамилия распространенная, как Дьячков, убитых окажутся десятки.
Будучи в Питере, я решил найти тот самый дом, откуда взяли моего двоюродного деда.
И моей бабушке, его сестре, пришла в Краснодар телеграмма: «Владику пришлось срочно уехать».
Все тогда понимали, что это значит.
И у бабушки начались схватки. И родилась моя мама.
…Навигатор привел нас к строению на 13-й линии. Машины проезжали мимо, и люди проходили, но место отчего-то показалось мне заколдованным, заговоренным. Дом смотрел на меня угрюмо. И хоть в нем открыты кое-где были форточки, а некоторые окна гляделись совсем новыми, пластиковыми, казалось почему-то, что он нежилой. Никто не закрывал или открывал шторы, не пел, не слушал музыку и не ругался.