Но больше нельзя притворяться, что все в порядке. Они должны обсудить все проблемы откровенно.
Наоми первой нарушила молчание, сказав прямо и искренне:
— Я скучала по тебе весь вечер.
Ройс сорвал с себя галстук-бабочку, бросил его на пол и, потупившись, ответил:
— Я следил за тем, чтобы машина была наготове, если понадобится срочно уехать. Ты сегодня сильно переутомилась.
Эти слова вызвали у Наоми возмущение и раздражение.
— Мой врач позволил мне отправиться на эту вечеринку!
— Но он не разрешал тебе много ходить.
— Я почти не ходила, а сидела на кушетке.
В середине вечера Наоми успела снять туфли и отдохнуть, чтобы Ройс не заметил, как опухли ее лодыжки.
— И все-таки ходить тебе сегодня пришлось немало, — возразил Ройс.
Он прислонился головой к стеклу и забарабанил по нему пальцами. Этот звук окончательно вывел Наоми из себя.
— По-твоему, мне следовало заявиться на вечеринку в инвалидном кресле? И если ты так беспокоился за меня, почему тогда не был со мной рядом, а предпочел снова изображать отшельника? — коротко бросила она, скрестив руки на груди.
— Там было слишком людно. Я лишь ненадолго заглянул в зал. А большего от меня, как от сотрудника компании, и не требовалось.
Наоми сделала глубокий вдох, затем еще один и посмотрела невидящим взглядом в окно, за которым мелькали уличные огни, дорожные знаки и стройные сосны. Беспокойство сдавило грудь, плечи сами сгорбились, в горле возник ком. Все прежние сомнения снова ожили.
Наоми знала, что Ройс никогда не уйдет от нее, точнее, он не сможет бросить ее детей. Но не подталкивает ли она его к такой жизни, которая сделает его несчастным? Наоми, конечно же, не выдержит долго в загородном коттедже, в уединении. Разве имеет она право просить Ройса «ненадолго заглянуть» в свой мир, полный ее родных и знакомых?
Наоми машинально покрутила кольцо на правой руке, чтобы убедиться, что ее пальцы не слишком сильно опухли. Кажется, в последнее время она делает это все чаще, словно примеряется к тому, что скоро это кольцо придется снять, разорвав помолвку.
— Я думаю, мы слишком поторопились.
Ройс выпрямил спину, на его скулах заходили желваки.
— Я так не считаю. Просто наши отношения развивались достаточно быстро, потому что мы всегда были открыты друг другу.
— Разве? Во многом мы почти незнакомцы.
— Тогда расскажи о себе то, что хочешь мне поведать, — сказал Ройс резким голосом.
Как будто для совместимости двух людей им достаточно пересказать друг другу свою биографию!
— Это не так просто, и ты должен это понимать. Мне сложно строить отношения из-за того, что я испытала в прошлом, потеряв свою мать и сестру-близнеца.