Последний раз Тристан совершал набег на кухню среди ночи еще в подростковом возрасте. Но сегодня, не в силах уснуть, он снова решил порыться в холодильнике и чем-нибудь перекусить — это лучше, чем смотреть в потолок.
Прошло уже пять дней с тех пор, как Изабо дала ему от ворот поворот. Пять дней напряженной работы с прессой в свете предстоящей свадьбы Джинни и Джека. Каждый раз, когда Тристан пытался заговорить о планах совместного воспитания ребенка, Изабо отвечала, что этот разговор может подождать еще несколько месяцев.
Тристан понятия не имел, как вернуть ее, его терзало отчаяние. Он снова и снова вспоминал, каково ему было ощущать себя сиротой, и клялся, что не позволит своему ребенку почувствовать себя брошенным.
Тристан хотел жениться на Изабо, чтобы все-таки попытаться построить вместе семью, но понимал, что Изабо права: если в браке есть хоть один ребенок, то это нечестно, когда его родителей не связывает любовь.
Исполненный сожалений и раскаяния, Тристан направился на кухню. Войдя туда, он с удивлением обнаружил свою приемную мать, сидевшую на табурете. Ее светлые волосы были собраны в небрежный пучок. Перед ней лежали нарезанные для бутербродов хлеб, мясо, сыр и овощи. В руке она держала открытую бутылку пива.
— Привет, мама, не спится? Волнуешься перед свадьбой?
Торжество должно было состояться послезавтра.
— Я вовсе не волнуюсь из-за свадьбы, дорогой. Просто расстроена тем, что Наоми и Ройс расстались. Эта новость застала нас всех врасплох. Джек с ума сходит от беспокойства за дочь.
Джинни кивнула в сторону нарезанных продуктов:
— Сделай себе сэндвич.
Тристан потрясенно молчал, думая о том, что, если распалась даже такая идеальная пара, как Ройс и Наоми, у него тем более нет ни единого шанса вернуть Изабо.
Взяв ломоть ржаного хлеба, он машинально соорудил бутерброд с жареной говядиной, индейкой, копченой колбасой и швейцарским сыром, стараясь себя чем-то занять, чтобы не думать о том, как тяжело на сердце.
Джинни, тоже сделав себе бутерброд, теперь внимательно разглядывала Тристана. Похоже, она с легкостью читала его мысли, как делала это, когда он был еще ребенком.
— У тебя все в порядке?
— Да. Я просто проголодался. Не могу заснуть, когда бурчит в животе, — проворчал Тристан.
Джинни взяла бутерброд и подалась вперед.
— В детстве ты всегда использовал это оправдание, чтобы не ложиться спать.
— Да, когда посещал вас в этом доме. Я удивлен, что ты еще это помнишь.
Тристан коротко рассмеялся, вспомнив те летние месяцы, которые проводил в гостях у своих дяди и тети, ставших позже его приемными родителями.