Во всю стену театра, от крыши до карниза, свисало огромное алое полотнище, на котором, раскинув пять лучей, сверкала золотом гигантская звезда.
Всюду, куда хватал глаз, разлилось живое людское море.
Дул порывистый августовский ветер, развевая алые знамена над толпой.
Оно никак не могло успокоиться, это необычное, море, волновалось, шевелилось, затихало на время и вновь оживало то здесь, то там.
Но вот оно постепенно замерло.
Теперь был слышен только голос из репродукторов. Передавали воззвание Комитета восстания, сообщение о захвате власти в Ханое, древней столице Вьетнама.
И вновь зашевелились людские волны. Они клокотали и разливались неудержимыми потоками, словно воды разгневанной реки, когда она, переполнив русло, рушит берега.
За железной оградой, окружавшей резиденцию французского губернатора Бакки, выстроились две сотни солдат охраны порядка. Сжимая винтовки, они поглядывали на медных жаб в сквере на противоположной стороне улицы, на пустынные переулки, примыкающие к ней.
Но что это? Что за странный шум, от которого, кажется, содрогается земля? Он приближается, он растет, и вот в начале улицы показались красные знамена! Подходят колонны демонстрантов!
— Братья солдаты! Не стреляйте во вьетнамцев!
— Братья солдаты! Переходите на сторону революции!
От колонн отделились несколько женщин и подбежали к ограде.
Солдаты не осмелились поднять против них оружие.
Толпа остановилась перед тяжелыми воротами. Железные прутья задрожали, сотрясаемые сотнями рук.
Но вот несколько человек уже перемахнули через высокую ограду, спрыгнули во двор. Под ударами тяжелого топора отлетел исковерканный замок, распахнулись железные ворота, и стремительный людской поток затопил резиденцию губернатора.
Едва распахнулись ворота казармы войск охраны порядка, расположенной в центре города, как штурмовые отряды и боевые дружины Вьетминя молниеносно ворвались во двор, они окружили бараки и захватили склады с оружием и боеприпасами. И тут вдруг донесся многоголосый вопль ярости, демонстранты, запрудившие улицу рядом с казармами, стали тесниться к тротуарам. В чем дело? В начале улицы послышался страшный грохот и лязг. К казарме приближалась колонна японских танков, башни развернулись, стволы орудий уставились на бараки.
Улица взорвалась криками. Молодые ребята, ни разу в жизни не сделавшие ни единого выстрела, встав на одно колено, лежа на земле или стоя за деревом, наводили только что выданные им винтовки на эти грязно-желтые стальные громады. Женщины, скинув деревянные сандалии, выбегали на мостовую перед орудийными стволами и в исступлении кричали, грозя тем, что сидели за броней. Убеленные сединами старики гневно сжимали кулаки. В мгновенье ока танки были окружены плотным кольцом.