Бить открыла влажные от слез глаза. Перед ней на таганке кипела вода. Не сидеть бы ей здесь сейчас, если бы не старый рабочий, случайно оказавшийся поблизости в тот момент…
Скинув халат, Бить вынесла котел на террасу и долго мылась прямо под дождем. Горячая вода согрела и успокоила девушку. В комнате она расчесала волосы и стала рассматривать синяк под глазом. Теперь в зеркале отражалась не размалеванная маска уличной проститутки, а милое девичье лицо, В мокрой нижней рубашке ее знобило, но, чтобы переодеться, пришлось бы спуститься вниз и разбудить своих, а этого ей не хотелось. Бить достала из платяного шкафа рубашку и синие брюки Ты и выбежала на террасу переодеться. Войдя в комнату и взглянув в зеркало, она весело рассмеялась. Ей захотелось есть. В тумбочке Бить отыскала немного риса и принялась варить похлебку. Когда похлебка закипела, проснулся хозяин.
Ты с трудом открыл отяжелевшие веки. Он хотел было встать и перейти на топчан, как вдруг увидел, что в углу, у очага, кто-то сидит. Вначале ему показалось, что это какой-то мужчина небольшого роста, но, присмотревшись, увидел откинутые назад длинные волосы и стройную шею…
— Кто здесь?
Бить вздрогнула и испуганно обернулась.
— Бить? — Ты поднялся со стула, разглядывая странный наряд девушки.
— Я!.. Вот похлебку варю…
Бить смущенно улыбалась, не спуская с Ты тревожного вопросительного взгляда.
Заметив ее замешательство, Ты сдержал недовольство.
Он вытер мокрым полотенцем лицо, чтобы окончательно прогнать сон, и бормотал:
— Однако ты…
Бить поняла, что на этот раз непрошеное вторжение сошло ей с рук.
— Иди погрейся. Похлебка скоро будет готова.
Ты подошел к очагу.
— Ба! Да ты еще и в мою рубашку вырядилась!
Он придвинулся поближе к огню и внимательно посмотрел на девушку:
— А что с лицом, ушиблась?
— Они отделали! — Бить отвернулась, схватила косынку и повязала ее, прикрыв распухшую щеку.
В комнате вкусно пахло вареным рисом. Девушка сняла крышку и воскликнула:
— Вот и готово! Сейчас поедим.
Бить достала из тумбочки миски, ложки, завернутую в газету соль, сняла с таганка котелок и разлила похлебку.
— А ведь и верно, я не ужинал! От голода живот подвело, — признался Ты, принимая у нее миску.
— Бедняжка! И чего ради ты моришь себя?
— А это не твое дело! — отрезал Ты и тут же шутливо добавил, чтобы сгладить невольную резкость: — Наверное, привык.
Оба проголодались, ели шумно, торопливо, точно наперегонки. Неожиданно Бить взглянула на Ты и залилась смехом. Тот в недоумении посмотрел на девушку, но она смеялась так заразительно, что он не выдержал и тоже расхохотался.