Декабрь того же года. Тироль, Австрия.
Той холодной зимой благая весть, пришедшая из Рима, подняла весь орден на уши. Особенно счастливым казался инквизитор Якоб Шульц. Обнародованная самим Папой Иннокентием VIII булла, носившая звучное название «Всеми силами души», провозгласила ведовство ересью, что позволило Троице наконец выйти из тени и начать открытое преследование ведьм, колдунов и остальных подозреваемых в поклонении нечистым силам лиц.
— Это именно то, за что мы все это время боролись! — говорил Якоб на проповеди, с вдохновением махая руками. — Это великая благодарность, ниспосланная нам Господом за наши труды и жертвы!
После кровавой резни, случившейся в часовне, в рядах охотников заметно поубавилось. Многие из послушников, которые еще явно не были готовы встать на службу в качестве бойцов Троицы, оказались преждевременно повышены до охотников, а для тяжелой работы по нуждам ордена стали привлекаться наиболее крепкие и здоровые мужчины из числа узников, томившихся в подземельях.
Инквизитор и его лучшие люди теперь редко объявлялись в крепости. Они проводили свои дни, путешествуя из поселения в поселение, заглядывая из города в город, в поисках хотя бы какого-то намека на колдовство. Даже самый незначительный слушок о присутствии ведьм мог оказаться для несчастных жителей начавшимся расследованием, и тогда под раздачу мог попасть любой, кто хоть как-то не угодил Якобу или другому его коллеге. Инквизиторы начали между собой настоящую гонку, соревнуясь в количестве оборванных на кострах жизней.
Именно в эти беспокойные времена за адвокатом Мартином Мюллером наконец пришли. В темнице, в которой Мартин томился уже несколько месяцев, было холодно до дрожи. Если бы не толстый тюфяк и парочка одеял из шкур, которыми его снабдили смотрители, он бы давно замерз и погиб от холода, как тот заключенный из камеры напротив. Мартин не знал, почему к нему отнеслись с такой заботой. Возможно, инквизитор считал, что он еще может пригодиться, поэтому его не заморили голодом и побеспокоились, чтобы он не замерз насмерть.
Ответ на вопрос Мартина пришел сам собой. В одно раннее зимнее утро кто-то из смотрителей открыл дверь в его камеру и вошел внутрь, осветив помещение светом факела.
— Идти сможешь?
Мартин слабо кивнул и, звякнув холодным железом цепей на запястьях, потянул ладони к огню.
— Эй, а ну-ка, не шали! — страж потянулся к оружию на поясе. — Без резких движений!
— Мне холодно, — Мартин громко кашлянул, как бы в подтверждение своих слов.
— Сейчас разогреешься. Инквизитор записал тебя в отряд.