Как только они нырнули в подлесок, тут же перешли на шаг. Шону показалось, что они с отцом остались одни. Остальные охотники бесследно исчезли, и только лай их собак изредка достигал ушей Шона.
Фингаль придержал свою лошадь, выпрямился в стременах и напряженно посмотрел на запад. Шон пытался понять, что же привлекло внимание его отца, но, как ни старался, видел перед собой только деревья. Фингаль указал рукой на скопление молодых дубов.
Одинокий солнечный луч падал на землю сквозь густые кроны деревьев. Влажный мох сверкал под тысячами капелек росы, и насекомые плясали в солнечном луче. Казалось, что эта маленькая прогалина светилась изнутри, такими сочными были цвета листьев и мха, который покрывал не только землю, но и вопреки гравитации стремился вверх по стволам деревьев. В этот момент одного-единственного солнечного луча было достаточно, чтобы изгнать туман, покрывающий землю серебряной вуалью.
Вот оно, движение. Теперь Шон смог увидеть оленя, которого уже обнаружил его отец. Как венец природы, олень медленно вышел из-за дерева, потягивая носом воздух. Он учуял. Фингаль больше не колебался. Со всей силой он натянул лук. Рука его была спокойна, мышцы напряжены, а костяшки пальцев побелели. Для Шона все происходило, как в замедленном действии. Он задавался вопросом, кто на самом деле был венцом творения, потому что в этот момент его отец в своем изяществе и величии не уступал оленю. С тихим гудением стрела рассекла воздух и нашла свою цель – сильную, трепещущую грудь оленя. Казалось, зверь не был удивлен, когда его передние копыта подломились и он медленно опустился на землю, не выпуская из вида Фингаля и Шона. Они быстро спешились с лошадей и приблизились к оленю.
Величественное животное распростерлось перед ними, раненное, и грудь его поднималась и опускалась с мучительными вздохами. Фингаль знаком показал сыну, что он должен перерезать животному горло и избавить его от дальнейших страданий. Шон посмотрел раненому оленю прямо в темные блестящие глаза. В них отразилось его собственное лицо, на котором была написана скорбь по этому благородному существу. Отец с гордостью вручил ему Sgian dhub.
Несмотря на то, что лезвие было очень острым, Шону понадобилась вся его сила, когда он прижал серебряный клинок к пульсирующей шее животного. Одним быстрым и мощным надрезом он выполнил свою задачу. Теплая кровь заструилась по его руке и пропитала килт. Фингаль, заметив дрожь Шона, положил руку на плечо своего маленького сына в знак похвалы. Некоторое время они пробыли рядом с убитым оленем, и никто не произнес ни слова. Появление двух других охотников положило конец особому моменту, во время которого Шон впервые отнял жизнь у животного. Остальная часть дня пролетела мимо юноши.