Шотландия
Вау!
Моему мозгу понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать взаимосвязь. Мои пальцы медленно скользнули по полностью зажившей ране Пейтона. Его рука была гладкой. Только тонкая белая линия позволяла определить, где осколок стекла вонзился в плоть. Как старый шрам.
Я посмотрела в его глаза и заметила там любовь, надежду и что-то темное – тайну, завеса которой наконец приоткрылась. Все кусочки головоломки собрались воедино для меня.
Разглядывая тонкий шрам, я неуверенно спросила:
– И что произойдет, если, к примеру, один из проклятых ранен?
От страха перед его ответом я задрожала, но сильная рука Пейтона успокоила меня.
– Ну, раны заживут в кратчайшие сроки.
Пейтон крепко держал меня за руки. Казалось, он нуждался в моем прикосновении при любых обстоятельствах.
– Значит, ты ничего не чувствуешь?
Мой страх перед ответом на второй вопрос был еще больше. Я люблю его, а он не может ничего чувствовать? Хоть я и обещала ему доверять, в это мне совсем не верилось. Как можно было поверить в эту сумасшедшую историю? Это же безумие! Я сделала недоверчивое лицо, и взгляд Пейтона стал еще проникновеннее.
– Об этом мы еще поговорим, но ты же поняла, что я сказал тебе? Ты поняла, что я один из проклятых?
– Хм, да, верю в это, – промямлила я. – Но до сих пор не могу понять, как такое возможно. – Я в недоумении пожала плечами и снова уставилась на шрам. Я бы не поверила ни единому слову из его истории, если бы не видела своими глазами, как быстро затянулась рана. – И если все так, то, Пейтон, это значит, что ты не можешь умереть?
– Хм, думаю да, за двести семьдесят лет я не постарел ни на один день.
Мне все еще не верилось, но я позволила себе хотя бы гипотетически рассуждать по этому поводу.
– Но… Разве это проклятие? Каждый хочет быть бессмертным. Большинство людей находят это мегакрутым.
Пейтон изумленно схватил меня за плечи и посмотрел мне прямо в глаза.
– Тот, кто считает, что это круто, ничего не понимает! Мне кажется, ты не слушала меня. Как ты думаешь, какова жизнь без чувств? Когда ты просыпаешься, ты знаешь, каким будет твой день: серым и холодным, без красок и жизни, без радости или печали. Каково это, пережить всю свою семью и друзей, стоять на их могилах и не пролить ни единой слезинки горя? Даже не испытывать горя, когда умирают родители, племянники и племянницы? Каково это, постоянно скрываться, потому что ты никогда не меняешься и тебе всегда будет девятнадцать? – Он разочарованно посмотрел на меня, а затем опустил руки.