Удивительно бледные узкие губы обнажают гнилые кривые зубы с внушительными прорехами и неестественно ярко-красные десны.
Меня мутит, я судорожно сглатываю и уточняю:
– Промышленная, 12?
– Она самая, тут и нет больше ничего, – подтверждает гостья и велит: – Ну ехай! Чего стоишь-то?
Она отодвигает от коробки передач лопату, та падает на пассажирское сиденье и пачкает его чем-то бурым.
Я включаю зажигание и трогаюсь. Внутри все похолодело, уши заложило от страха, ладони вспотели.
«Она что, именно меня ждала? Откуда она едет? Вечер же, уже никто не работает! А куда ей надо? Почему не сказала? Ей что, все равно? – в перепуганном мозгу одна за другой всплывают странные и страшные мысли.
Бабка все ерзает, никак не может пристроить лопату. Наконец она раскрывает свою сумку и пихает туда лоток, что-то хлюпает и звонко брякает. Я невольно скосила взгляд и обмерла. Из сумки выглядывает метла без черенка, серп, перепачканный кровью, и черная мочалка, жутко напоминающая копну волос.
Я пискнула, руки затряслись, прошиб пот, перед глазами все поплыло.
Зачем эта Баба-яга меня поджидала, никаких сомнений не осталось, так же как и о роде ее деятельности. Богатое воображение вмиг нарисовало мою ухоженную светловолосую шевелюру в спортивной сумке без молнии.
Дальше я плохо различала дорогу, про ямы и вовсе забыла.
– Ну хоть бы встречка какая попалась, – шепчу я. – Куда они все запропастились? Город же!
Но кромешная темнота и жуткий туман отнимают последнюю надежду на спасение.
– Щас киоск будет. Дык ты, дочка, сверни за ним, недалеко там, на колесах-то вмиг обернешься, а самой-то мне не дотащить, – жалобно просит старушка.
– Еще бы! – хлюпаю я носом и бубню: – Сумка головами набита, разве допрешь?
– Раньше через кладбище ходили, так оно переполнилось, закрыли его, а в обход не находишься. Дык добрые люди дырку в заборе проковыряли. Так и ходим напрямки, среди могилок, – бормочет пассажирка, сверля меня колючим взглядом. – Мертвых бояться не надо…
Меня колотит в ознобе, но, подчиняясь неведомой силе, я безропотно сворачиваю за киоском, накрест забитым досками. Дорога совсем испортилась. Грязь и редкие куски асфальта.
Ужас и паника железной хваткой сжимают сердце. Как я в это вляпалась? Не было никогда здесь никакого поворота, и киоска не было, а кладбище? Откуда тут кладбище? Я почти не различаю дороги, кочки то и дело шаркают по дну автомобиля, но это не доходит до обезумевшего сознания.
«Может, остановиться и убежать?» – думаю я. Но тут же представляю, как падаю в грязную лужу, подкошенная брошенной в спину лопатой, а на дорогу из оврага сползаются жуткие бабки, протягивающие ко мне жадные, крючковатые пальцы.