Это даже не воспоминания о работе. Скорее коротко о главном – о настроении. Скажете, что важнее всего безопасность? И это тоже. Но бывает, от катастрофы, от той, которая душевная, спасают только люди. И к лучшему, что все они разные.
Еду в Тель-Авиве. Останавливает меня пожилая пара. Она – типичная еврейка. Вся такая Фира Абрамовна. Жакет, нарощенные ногти, лак, с пуд золотых колец. Немного картавит.
– Шалом.
У нее это звучит, как «шавом».
– Шалом.
Ее муж – лысый, раскрасневшийся от гнева, в распахнутом пиджаке. Плюхается на сиденье. Хмурит лохматые брови, бухтит под нос. Дверью автомобиля – шварх! Громко. Ладно, думаю, спрашиваю адрес, дама говорит, отъезжаем.
– Я куплю ружье, Сара, куплю ружье и убью эту женщину! – Столько боли в его словах. Столько отчаяния.
– Котик, мивый, ну кто тебе даст овужие? – простодушно отвечает жена. – Тебе даже кведитную кавту «Мастев Кавд» не дали!
У аптеки подхватываю хорошенькую дамочку. Немного напомнила мне Золушку из когда-то популярной чешской сказки. Сероглазая, кудряшки пепельные, нос курносый, аккуратная, платье кремовое в крошечных розочках. Улыбалась чему-то своему, пока вез. Разрумянилась, отвечая на сообщение в телефоне. И я тоже как дурак улыбался с ней всю дорогу. Потом вдруг Золушка моя как раскашляется, так тяжело, с отдышкой, видно простуда одолела.
– Болеешь? – проявил я участливость.
А она так посмотрела на меня с прищуром и говорит ангельским голосом:
– Нет, блядь, для удовольствия.
Не один я, видимо, такой участливый в этой стране.
Исаак – двоюродный брат жены и инструктор по экстремальному вождению. В России просто любил погонять, здесь из хобби сотворил профессию, короче, довольный, как слон. Осенью брат ездил на Псковщину, там у него немногочисленные родственники, в том числе родной брат и теща Мария Львовна. Я знал, что отношения с Марией Львовной у Исаака так себе, она типичная учительница, а он вольнодумец, гонщик и к тому же еврей.
Короче, брат вернулся, я забрал его из аэропорта, едем. Я с ним обычно молча езжу. И не потому, что нам не о чем потрепаться, а потому, что всю дорогу этот гонщик профессионально доказывает, что ездить я не умею, и вставить слово просто не получается. Я привык. Едем молча. И тут брат внезапно говорит:
– Наладил отношения с тещей.
– Ну! – невнятно и одобрительно прогудел я, не отрываясь от дороги.
Исаак – жилистый, заросший черной, кучерявой бородой, как абрек, загорелый, весь затрясся от беззвучного смеха.
– Брат мне как-то вечером говорит: слушай, Изя, будь другом, отвези тещу в лес за грибами, я уже неделю ей обещаю, да не успеть ни фига, каждое утро дергают. Отвезешь, да? Я сперва ему хотел ответить словами великого поэта, таки иди ты в жопу, Русик, но потом, – Исаак щелкнул пальцами и причмокнул губами, – я брат этому гою или где? Согласился, в общем. Утром теща с корзинкой размером с нее примерно (а Мария Львовна и правда мелкая, только одни очки и нос) уселась на заднее сиденье и губы поджала, уже всем недовольна. Ну я и решил: прокачу-ка я тебя, милая, с ветерком.