Гробарь самовольно выскочил из окопа и побежал навстречу бегущему назад батальону.
— Назад! Назад! — выкрикивал он, перебегая от одной группы к другой. — Трусы! Предатели!
Солдаты бежали молча, не обращая на лейтенанта никакого внимания. Он быстро побежал обратно и, оттолкнув пулеметчика, лег за станковый пулемет. Первые пули прошли над головами отходивших бойцов. Лейтенант вскочил на бруствер окопа.
— Назад, трусы! — закричал он осипшим голосом. — Взвод! Слушай мою команду!
Он не успел ее дать. Немецкий автоматчик срезал его длинной очередью.
— Занять оборону! — закричал Сорокин.
Солдаты остановились и стали быстро занимать пустующие окопы и воронки. Минут через пять из леса появились немецкие цепи. Когда до них осталось метров сто, молчавшая оборона русских неожиданно ожила. Первая немецкая цепь была срезана как бритвой. Немцы не ждали такого плотного огня и стали отходить в лес. Минут через десять начался артиллерийский обстрел.
* * *
Весь день, небольшая группа бойцов держала оборону. Это были те самые солдаты, которых предстояло ему или остановить, или расстрелять. Сорокину снова пришлось взять на себя командование, так как живых офицеров не осталось. Александр смотрел на солнце, которое никак хотело заходить за темнеющую кромку леса. Он и еще десятка два бойцов постоянно перемещались из одного окопа в другой, ведя огонь и создавая видимость обороны и активности.
— Русские сдавайтесь! — неслось из репродуктора, установленного на грузовой автомашине. Вслед за призывом к сдаче следовала какая-нибудь русская народная песня.
— Вот сволочи, еще изгаляются, — произнес боец, лежавший рядом с Сорокиным в воронке от бомбы: из репродуктора неслась песня «Есть на Волге утес».
Александр выглянул из воронки и дал короткую очередь из ручного пулемета по автомашине. Песня замолкла, а машина скрылась в лесочке. Вскоре немцы поняли, что перед ними небольшая горстка русских. Обойдя их с фланга, они ударили по обороняющимся из пулеметов.
— Отходим! — выкрикнул Сорокин и, пригнувшись, бросился в сторону ближайшего перелеска.
Вслед за ним устремилось человек двадцать-двадцать пять. Немецкие автоматчики сбились в группу и, указывая на них, громко смеялись. Достигнув спасительных деревьев, Сорокин повалился на землю. Сзади началась стрельба. Гитлеровцы, словно в тире, выбирали бегущих людей и расстреливали их из пулеметов.
— Живые есть? — выкрикнул Александр.
— Есть, — услышал он чей-то простуженный голос.
Около него собрались оставшиеся в живых бойцы. Группа оказалась небольшой: спастись удалось лишь девяти человекам.