— Что складывается? — несколько нервозно поинтересовалась Катарина, у которой гробы вовсе ни с чем не складывались.
— Трупы, — Себастьян поднялся, оставив на столе пару злотней. И ручку подал. — Предлагаю прогуляться, мне в движении думается легче. Итак, как можно переправить крупный и неудобный груз? А труп крайне неудобный груз. Тяжелый. Объемный. Тропой? Представьте, что вы тащите тело, пять пудов веса минимум… и ладно, девица сама пришла… а вот наш живописец? Он был связан с контрабандистами, но… мелочевка… особые заказы, как вы сами выразились. Пара-другая ботинок и тело — две очень большие разницы.
Он подал пальтецо, которое самой Катарине показалось вдруг до отвращения нелепым. Из серой вяленой шерсти шитое, оно сидело не слишком-то удачно, делая плечи шире, а на спине подымаясь пузырем.
— Нет, тайными тропами этакое сокровище перевезти можно, но уж больно затруднительно. Остается что?
У него же — перчатки из тончайшей кожи.
А вот шапку князь не носит. И зря, ветра тут дуют холодные, и уши застудить легче легкого.
— Что? — эхом переспросила она, натягивая вязаную зеленую шапочку, подаренную коллегами на прошлый день рожденья. Шапочка была нелепой, но на удивление теплой, а большего ей и не надо было.
— Официальный груз… нет, полагаю, труп не декларировали, однако же границу он пересек составом… да, составом… как? В коробке… а что есть коробка, подходящая по размеру для тела?
— Гроб.
— Именно, — Себастьян любезно открыл дверь, пропуская Катарину. И она, выбравшись на свежий воздух, с наслаждением его вдохнула. Холодный. Просто-таки ледяной.
И снежило.
Кружило.
Вьюжило. За ночь сугробы целые насыпало, и эту улочку, еще не окраинную, но всяко находящуюся в стороне от проспекта, не успели прибрать. Снегом занесло мостовую и тротуары, и тонкие столбы электрических фонарей выступали из него, что диковинные одноногие звери.
Серые стены домов.
Темное небо.
И бледная долька луны, которая ныне и днем не исчезала. Ветерок… и снег, но мелкий редкий.
— Гроб среди иных гробов… и груз стандартный, человека, который не первый день и даже не первый год занимается торговлей. Его знают. К нему привыкли. И не досматривают столь уж пристально. А если предположить, что некто, обличенный властью, настоятельно порекомендовал не проявлять излишнего рвения и вовсе не совать свой нос в груз уважаемого купца… намекнул, что купец этот имеет отношение к делам, слишком сложным и секретным, чтобы в них мешались простые таможенники…
Проклятье!
Тысяча проклятий!
Все получается… отвратительно. И мерзко. Но логично. До отвращения логично…