– И я могу остаться там на год?
Она подтвердила.
Рядом с нами Лили делала домашнее задание. Когда она увидела, что я съела оба конца батона, она пришла в ярость:
– Ты заграбастала мою горбушку!
Я не ответила, но она не успокоилась:
– Всегда думаешь только о себе, чертова эгоистка!
– Слушай, не беси меня из-за жалкого кусочка хлеба!
– Девочки, немедленно успокойтесь! – приказала мама.
– Это не я, – сказала я, – это Лили возбухает на пустом месте.
– Ничего я не возбухаю! Сказала, что ты эгоистка, значит, так оно и есть!
Она ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью, на тот случай, если до нас не дойдет, что она обижена. Мама пожала плечами:
– Надеюсь, у нее в коллеже ничего не произошло?
Я нашла Лили в ее комнате, причем не сразу, потому что она сидела в шкафу между пальто и платьем.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Ничего.
– Может, поговорим?
– Не хочу.
– Хочешь, чтобы я оставила тебя в покое?
– Нет.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты не уезжала.
17 июня
Дорогой Марсель!
Надеюсь, у тебя все хорошо, со мной же не все так просто: вроде бы я в порядке, а вроде бы и не совсем.
Мама до сих пор не распаковала чемоданы, они стоят повсюду в квартире, она говорит, что ей некогда, но на самом деле я думаю, она просто не хочет, потому что это означает, что мы вернулись окончательно и бесповоротно.
Мы съездили к дедушке возвратить трейлер, он был очень рад увидеть нас, а главное – тому, что на машине не оказалось ни одной царапины.
Они хотели знать буквально все, и мы рассказали им про путешествие очень подробно, но, по общей договоренности, сохранили в тайне историю с Матиасом, и я ни за что не выдам эту тайну, даже под пытками. Подаренными троллями они остались довольны, а вот маринованная селедка им не понравилась. Мы показали им массу фотографий на мамином телефоне, даже снятые на видео водопады, но, честно говоря, это не дает никакого представления о них, когда их не видишь. Ведь что толку смотреть на того, кто ест, сам сытее не станешь.
Кстати, если уж говорить о еде: бабушка Жанетта испекла для нас вафли, я съела четыре – одну с сахаром, одну с вареньем, одну с шоколадом, а последнюю со всем этим одновременно, после чего мой желудок решил дать сдачи с крупной купюры. К счастью, вафли оказались невкусными, а то сам понимаешь, что было бы.
Хлоя без конца говорила об Австралии, я уже начинаю привыкать, хотя все равно надеюсь, что на нее нападет крокодил, и она быстро вернется. Даже если у нее будет на одну ногу меньше, она все равно останется моей сестрой.
Мне нравится ходить к дедушке, но нравится и уходить оттуда, так как часто я чувствую там себя не в своей тарелке. Мне кажется, это из-за их громоздкой темно-коричневой мебели и вышитых картин Жанетты. На той, что в гостиной, она изобразила собаку, видел бы ты эту рожу! Как будто ее долго били мордой о стекло. Я уж не говорю об огромных ходиках, которые выстукивают «тик-так», и всех этих скатерочках, короче, мне кажется, что я нахожусь в Средневековье, а не в третьем тысячелетии. Надеюсь, когда я состарюсь, я не стану такой старой.