Осознав, что уснуть мне так и не удастся, я с громким вздохом поднялся с постели, накинул на плечи белоснежный халат и дернул за шнур висящего на стене абажура. Номер засиял тусклым бледно-оранжевым светом.
В пачке оставалась всего одна сигарета, и я незамедлительно выкурил ее, усевшись в видавшее виды кресло, стоящее у комода. Бросив тлеющий окурок в пепельницу, я обхватил голову руками и прикрыл веки. Пальцы машинально скользнули по шраму под волосами, замерев на нем.
Я знал, что мне не стоило врать Косгроу и Фостеру тогда в баре. Я должен был рассказать им правду. Признаться в том, что сам пустил себе пулю в висок. Что я хотел покончить с собой, потому что больше не мог выносить такой жизни. Существования на границе двух миров. Но почему-то просто не смог. Не нашел в себе мужества, чтобы сказать о том, что давно мечтаю умереть.
Перед моими закрытыми веками пронеслись обрывки воспоминаний… Я стою посреди своей пустой квартиры глубокой ночью, сжимая пистолет в руке. Чернота над моей головой кажется непоколебимой. Словно ей все равно. Я подношу дуло к своему виску и ощущаю, как скользит по коже холодный металл. Медленно, очень медленно нажимаю на курок…
И слышу смех. Тот самый тихий, жуткий смех, который доносился до меня сегодня вечером. Вот почему он показался мне смутно знакомым. Потому что я действительно слышал его прежде. За долю секунды до того, как выстрелил себе в голову.
Что бы ни таилось в черном тумане и чем бы оно ни являлось, оно никогда не отпустит меня. Не оставит в покое и не даст мне уйти. Не позволит умереть. И даже если я умру, могу ли я быть уверен в том, что там, за чертой, окажусь наконец свободным?..
Резкий стук в дверь заставил меня дернуться. Я открыл глаза и обернулся. Странно, что кому-то взбрело в голову явиться в мой номер в такой поздний час, да еще и преодолев стену из снегопада. После того, как я покинул перепуганного до полусмерти мистера Сандреса и вернулся в отель, погода за окном значительно испортилась. В полночь в стекла начал биться ледяной ветер, принося с собой крупные хлопья снега.
Я был уверен в том, что это не могла быть Бет – я попросил девушку остаться дома, солгав, что буду очень занят и проведу ночь в участке, копошась в бумагах.
– Кто там? – выкрикнул я, не поднимаясь с кресла.
– Доставка хороших новостей, – глухо ответил мужской голос, в котором я сразу узнал Фостера. – Открывай уже, Миллер! Я замерз, как собака, пока тащился пешком от реки. Чертова машина заглохла в десяти милях отсюда.
– Могу предложить только немного виски, – я распахнул дверь и кивнул на комод, на котором стоял почти полный стакан. – Больше у меня ничего нет.