Вторая горсть земли протиснулась между детских зубов уже с большим трудом, поэтому мне пришлось проталкивать землю в глотку Мэри своими пальцами. Я дышал медленно и глубоко, стараясь подавить усугубляющуюся тошноту, но чувствовал, что желудок сжимается все сильнее.
Девочка кричала все громче и пронзительнее, стараясь вырваться, и Фостеру стоило огромных трудов удерживать ее. Следующие несколько минут я бездумно, с каким-то тупым ощущением пустоты в голове заталкивал в открытый рот все новые пригоршни отсыревшей земли, заставляя себя не думать о том, что я делаю.
– Это просто полное дерьмо… – голос Фостера донесся до моего сознания словно через плотный слой ваты. – Полное дерьмо…
Я поднял глаза и посмотрел в его лицо, силясь понять, что вызвало его изумление. И запоздало понял, что ведро давно опустело. Мои кончики пальцев скреблись о металлическое днище посудины, в которой не осталось ни одной горстки земли. Каким-то невероятным образом внутрь тела Мэри уместилось полное ведро почвы, но она продолжала кричать, как и прежде.
– Нужно еще одно ведро, – хрипло произнес я. – Держи ее крепче, я сбегаю к ковшу.
Почти на негнущихся ногах я добрел до сияющего огнями трактора, в полубредовом состоянии схватился за рукоять лопаты и вонзил ее в чернеющее содержимое ковша. Когда ведро оказалось набитым под завязку, я медленно вернулся к Фостеру и уставился на Мэри, которая продолжала кричать и извиваться, все еще надеясь вырваться.
Но второе ведро земли бесследно исчезло в ее глотке так же, как и первое. И мне снова пришлось идти к ковшу, чтобы наполнить его заново. Когда то же самое повторилось и с пятым, Фостер потерял остатки самообладания и принялся трясти девочку за голову, в ярости брызгая слюной и перекрикивая истошные вопли ребенка:
– Да что ты за тварь такая, твою мать?
Казалось, это будет продолжаться до бесконечности. Сумерки вокруг нас превратились в ночной мрак, снегопад утих, и лишь свистящие порывы ветра продолжали носиться по округе, тревожа покой спящих елей.
В какой-то момент я понял, что девочка наконец умолкла. Она больше не кричала и не сопротивлялась, бессильно обмякнув в крепких ладонях Фостера. Как я ни старался, я не мог затолкать в ее рот ни одной горсти земли. Девятое ведро оказалось последним.
– Кажется, все, – выдохнул я, падая коленями прямо в снег.
Колин разжал трясущиеся пальцы и с опаской поднялся на ноги, не отводя взгляда от распростертого тела Мэри. Но она и не думала сбегать. Мирно вытянув руки, она лежала на спине, таращась куда-то в ночное небо.