– Ты не понимаешь, – глаза Фрэнка снова сверкнули странным блеском. – Я могу чувствовать такие вещи.
– Серьезно? – я окатил его холодным взглядом. – Каким образом?
– Это… Я расскажу тебе об этом позже, – замялся он, после чего нервно прикусил нижнюю губу. – Давай просто убедимся, что с Бет все в порядке, ладно?
В его голосе сквозила откровенная мольба, и это заставило меня опешить уже по-настоящему. Разве не он сам так пренебрежительно высказывался о бедной девочке всего несколько дней назад? Тогда в его словах ничего не могло натолкнуть меня на мысли о том, что он способен беспокоиться о Беттани. Скорее, совсем наоборот.
– Почему тебя вообще так заботит Бет? Если я не ошибаюсь, тогда в отеле ты отзывался о ней не самым лучшим образом.
Я заметил, как он заерзал в кресле, как будто ему внезапно стало неуютно в нем сидеть. Фрэнк отвел глаза в сторону, после чего почти неслышно пробормотал себе под нос:
– Я просто… Черт его знает, но я как будто… Скучаю по ней.
В моей голове сами собой всплыли обрывки разговора двух подростков, нечаянно подслушанного мной в баре у Хейли. Кажется, кто-то из них упоминал о том, что Бет собиралась драть когти из этого города вместе со своим загадочным кавалером.
Я вгляделся в напряженное лицо Фрэнка, после чего медленно произнес:
– Ты правда обещал Беттани забрать ее с собой отсюда?
Детектив напрягся, уставившись в окно, за которым медленно валил снег. А затем с каким-то отрешенным видом почесал свой подбородок, словно забыв на мгновение о моем существовании, и ответил:
– Не вижу в этом ничего криминального.
– Если не брать в учет того факта, что она – несовершеннолетняя, и это будет выглядеть как похищение, – грубо прервал его я. – Я не понимаю тебя, Фрэнк! Сначала ты говоришь мне о том, как она ужасна, но проходит несколько дней, и ты готов увезти ее отсюда, наплевав на всякий риск. А теперь просишь разыскать ее, потому что она не явилась к тебе ночью в отель. Что вообще происходит в твоей голове?
– Во-первых, через несколько недель ей стукнет восемнадцать, – холодно обронил он, по-прежнему таращась в покрытое инеем окно. – Во-вторых, мне совсем необязательно посвящать тебя в собственные мысли, моя приватная жизнь тебя никоим образом не касается.
– Ошибаешься, Фрэнк, – вспылил я, буравя его лицо своими зрачками. – Если твоя приватная жизнь угрожает спокойствию города, то она не может не беспокоить меня.
Детектив внезапно громко выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Затем он прикрыл глаза, как будто вдруг очень устал и мечтал погрузиться в спасительный сон. После этого он едва заметно кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями, и негромко произнес: