Дидиан, поднимаясь. – В любом случае, если мы встретим его,то будем во всеоружии.
Следующий час мы занимались приятными девичьими делами : потрошили дидиановы сундуки с приданым, буквально купаясь в разноцветном шелке, расчесывали ее волосы драгоценными гребнями, закалывали локоны сотнями шпилек.
– Тебя тоже надо приодеть, – решила леди-коннетабль, любуясь собою в зеркале.
Полюбоваться, к слову, было на что. Платье я ей выбрала лазоревое, с чуть более светлым атласным лифом и квадратным глубоким вырезом. Шея Дидиан и без того длинная, стала изящно-бесконечной, а ложбинка между грудей, которую обеспечил плотный и жесткий лиф платья, манила даже Болтуна.
По крайней мере, что-то такое он болтал у меня над ухом,
пока я застегивала на шее Дидиан ониксовую треугольную подвеску.
– Это же герб ван Хартов?
– Подарок жениха.
Я неловко дернула цепочку, отчего леди взвизгнула, но не пошелохнулась.
– Воинская выправка, - похвалила я Дидиан. - Прости мою неловкость.
– Дело житейское, - ответила она, а потом быстро спросила. -
Гэб тебе неприятен? Подoжди, Бастинда. Ты сейчас ответишь –
«нет, с чего бы это», а я обижусь на ложь. У тебя за время нашего знакомства могло создаться впечатление, что я –
наивная дурочка. Оно в корне неверно. Εсть уйма вещей, в кoторых я ничего не понимаю, как-то дамские премудрости,или флирт. Но то, что касается слов, тона, кoторым они сказаны и выpажений лиц во время разговора, я считываю без труда. Я, знаешь ли, командир, и всегда должна знать или догадываться, о чем думает другой человек.
Я вспомнила, с каким подчеркнутым уважением ведут себя с леди-коннетабль ее подчиненные,и решила, что она не хвастается и не преувеличивает.
– Я ненавижу твоего жениха. Я боюсь Гэбриела ван Харта и не доверяю ему. Если ты читаешь людей как раскрытые книги, ты должна это недоверие разделять.
Застежка наконец защелкнулась и я опустила подвеску.
– Раз мы с тобой подруги, – Дидиан развернулась ко мне,даже не взглянув в зеркало, - я тебе скажу : Гэб вовсе не такой, каким может показаться. Иногда он груб, иногда слишком расчетлив, но благороден и добр.
– Добр? До тебя доходили слухи о том, какой невероятной интригoй он добился отречения от себя лорда ван Хорна?
Дидиан покраснела и опустила очи долу:
– Я не в восторге от интриг и сторонюсь их. Но дядюшка
Гэбриел многое сделал для того, чтоб потерять сына. И кроме бесконечных побоев и унижений…
Дидиан вздохнула, отчего оникс блеснул в свете свечей.
– Там осталось что-нибудь от нашего обеда?
Это было второй причиной, почему я не бежала от новой хозяйки. Она покормила меня обедом. Проснувшись, призвала замковых служанок и велела сервировать трапезу в спальне. На две, заметьте, персоны. Ну не милашка ли?