Густой голос Зиновия Владимировича разогнал, уничтожил тягостное настроение. В комнате стало как-то светлей, уютней. Оживились и повеселели лица гостей. У Галины часто затрепетали темные ресницы, и она, сжимая под столом руку Кости, с радостным чувством поглядывала на этого удивительного пожилого офицера.
Костя смущенно и неловко налил полный стакан вина и поставил перед майором, но, поймав его укоризненный взгляд, окончательно смутился и покраснел. "Что же я, дурень, делаю? Надо ведь, наверное, благодарить. Хоть бы Клавдия Федоровна что-нибудь подсказала".
Зиновий Владимирович взял стакан и выпил его до дна.
Клавдия Федоровна со следами слез на щеках встала и решительными шагами обошла вокруг стола. Подойдя к Рубцову, она белой, полной рукой обняла его за шею.
— Хоть и не любит наш Зиновий Владимирович целоваться, а я его все-таки поцелую.
С этими словами она трижды поцеловала сконфузившегося майора в щеки.
— Браво! — хлопая в ладоши, крикнул Шарипов. — Браво!
— Кто это сказал, что я не люблю целоваться? — оправдывался Зиновий Владимирович. — Это я на людях только стесняюсь, — закончил под общий хохот Рубцов.
Спустя два часа молодых усадили в машину и отправили в город.
Кавалерийский наряд пограничников во главе с лейтенантом Усовым рысью проследовал вдоль канала и втянулся в лес.
Встретив на развилке дорог патруль, Усов приказал всадникам спешиться и укрыть лошадей под деревьями.
Советские радисты запеленговали работу неизвестного радиопередатчика, действующего в разных лесных квадратах. Было видно, что нарушители кочуют с места на место и передают шифрованные передачи. Несколько часов назад войска оперативной группы совместно с пограничниками зонального отряда заняли все выходы из леса и начали осуществлять его методическую проческу. Для того чтобы обнаружить радиоточку, пришлось прочесать лесной массив в тридцать — сорок километров.
Начальнику заставы лейтенанту Усову было приказано выставить на своем участке конные и пешие патрули, контролировать дорогу на Вильнюс и лесосплавный канал. Это старое сооружение было построено белорусскими и польскими крестьянами. Канал брал свое начало от пограничного озера Шлямы, окруженного девственными лесами, и тянулся на многие десятки километров по Западной Белоруссии к Неману.
Сукальский хорошо знал эту местность. Еще будучи уланским офицером, он не раз приезжал в имение пана Гурского и распил здесь на пикниках и охоте не одну бутылку французского вина. Блестящий мундир офицера он сменил на монашескую сутану, но и ее давно уже променял на черный костюм находящегося на службе у Ватикана разведчика, которого христолюбивые хозяева заставляли творить самые грязные дела. Пользуясь фальшивыми документами пастыря Львовской метрополии, Сукальский приехал в Западную Белоруссию для "ревизии деятельности католических церквей". На самом же деле он распространял брошюру Слипого "Главные правила современного душепастырства" и другую нелегальную литературу среди отсталого крестьянства и реакционно настроенного кулачества. Одновременно, выполняя задание иностранной разведки, он собирал информацию о строительстве пограничных укреплений и настроениях белорусского и польского населения. По прибытии на место Сукальский связался с местными националистическими элементами фашистской ориентации.