Кого ловили, когда? Во время моего похищения?
– После! – Соланж отмер и потащил к королевской ложе.
Складывалось впечатление, словно он что-то скрывает.
Твейн следовал по пятам, только реагировали на него странно: не требовали схватить оборванца, а шарахались, отворачивались.
Твейн и Евгения, как же они похожи! Некромант после скитаний и королева, когда обещала «веселый» вечер – одно выражение лица, глаз, мимика. Никакого сомнения в родстве, сходство разительное. Понятно, отчего лорды и леди поминали духов предков. У самой бы волосы встали дыбом, если бы столкнулась с таким живым покойником.
Напомнила Соланжу о попытке Твейна меня убить, он лишь мотнул головой: не сейчас. Самое время обидеться и записать очко Эллану, но внимание переключилось на короля. Оллос лежал, как упал. Рука до сих пор билась в конвульсиях.
Королевы в ложе не оказалось. Странно.
– А ее величество?.. – подняла глаза на Соланжа.
– Королеве стало дурно, – ответил человек в знакомой серой форме.
Значит, служит некроманту его величества. Вездесущ, ничего не скажешь!
Дурно? Но я помнила королеву: ни грамма беспокойства, в любой ситуации – кремень, и тут вдруг обморок. Игра на публику, не более.
Опустилась на колени перед монархом. Жив, но душа отлетает.
На шее, у сочленения головы с шеей, – колотая рана. Ее нанесли опытной рукой, отравленным клинком.
Грустно усмехнулась, узнав яд. Цения. Навсеи неоригинальны. Геральта, его отца, фрейлину, неизвестного мне некроманта отравили тем же средством. Наводило на определенные мысли, но ими поделюсь потом и только со своими мужчинами – впервые так назвала Эллана и Соланжа. Лорду нужно непременно рассказать, он даст ценный совет.
Король не желал пускать в сознание. Его на-ре отчаянно сопротивлялось, пришлось Соланжу вмешаться. После проблем не убавилось. Контакт установить не удалось, пришлось действовать в одиночку.
Вспотев, пыталась удалить яд из крови.
Времени все меньше, я отчаянно звала его величество и боялась не докричаться.
Помощь Соланжа пришлась кстати. Некромант ухватился за кончик сознания монарха и резко дернул на себя. Оно едва тонкой нитью не ушло из пальцев, но Соланж держал крепко.
Постепенно нить утолщалась, из практически прозрачной превратилась сначала в молочную, затем в серую.
Яд выводился тяжело: он успел смешаться с кровью. Потребовались все знания, чтобы остановить заражение и выжечь заразу.
Чужое присутствие ощутила сразу и, испугавшись, дернулась, чтобы очутиться лицом к лицу с Твейном. Зеленые глаза блудного некроманта светились, предавая сходство с котом. По губам гуляла безумная улыбка. Промелькнула мысль: «Убьет!» Видимо, у Соланжа тоже, раз он поспешил загородить от опасного гостя.