После «сеанса» нам надо было избавиться от химического запаха изо рта и от кожи. Вонь та еще, как из преисподней. Для этого в другой пакет выдавливали тюбик зубной пасты и дышали теперь уже ею. Если бы любители клея жили долго, то сейчас старики-токсикоманы могли бы ворчать: «“Момент” стал уже не тот!» Производители убрали из его состава вещество толуол, и «мультиков» эта гадость уже не показывает. Сейчас. А в мое время двое парней, которых я знал, надышались так насмерть… Мой «роман» с «Моментом» длился не меньше года.
Мать, конечно, подозревала меня. Всё-таки она медик и много чего повидала. Однажды поздно вечером она отправилась меня разыскивать и нашла наш подвал. С трудом, но ей удалось увести меня домой…
История с подвалом закончилась плохо. Житель дома, где находилась наркоманская конура, дядя Ваня Дорофеев, изрядно приняв на грудь, явился, чтобы разогнать нашу компанию. С пьяных глаз дяде Ване это показалось легкой задачей — справиться с подростками. Но оказалось, что стая токсикоманов достаточно свирепа. Мужика избили, сломали ногу в двух местах. Несовершеннолетние пацаны получили условный срок. К счастью, меня в тот момент среди них не было.
Мир грез, мир моих новых интересов уводил меня из семьи, хотя мы жили под одной крышей. Я зарабатывал побольше своих взрослых родственников. Дед однажды нашел у меня расфасованный план, горько вздохнул и буркнул:
— Только не попадайся.
Я старался. Но, употребляя наркотики, я потихоньку, по капле терял человеческий облик, эмоционально тупел. Курить ганджубас и оставаться абсолютно нормальным человеком — так не бывает! А мне просто хотелось поскорее вырасти, избавиться от условностей, почувствовать себя старше. А может быть, та отцовская авария, после которой все пошло наперекосяк, прервала и мою благополучную жизнь?..
Так что я довольно равнодушно отнесся к трагедии, которая в итоге случилась с моим отцом. Александр Антошин в 1997 году допился до того, что попал в психушку, где ему диагностировали шизофрению. Болезнь купировали, но через два года отец ударил своего очередного собутыльника по голове табуреткой. Удар оказался роковым, собутыльник умер. Отцу дали срок и закрыли в спецучреждении на принудительное лечение. Он провел там три года и умер.
Лет с пятнадцати я был уже свободный от многих обязательств, самостоятельный и обеспеченный юноша. Обеспеченность достигалась не только продажей анаши. Однажды я выиграл в секу у одного парня 300 тысяч рублей. Карточный долг — дело серьезное. Проигравший украл деньги у своих родителей, чтобы отдать мне. Я, нимало не переживая, что вогнал кого-то во грех (я не заставлял его играть!) купил себе модные полусапожки-«казачки». Но мой фарт обернулся моими же неприятностями. Спустя некоторое время во дворе нашего дома я увидел мать, разговаривавшую с отцом этого парня. Что ж, вожделенные «казачки» вернулись в магазин…