Однажды утром выхожу из дома и вижу — у подъезда стоит «бобик». Менты из нашего отделения, почти всех я имел несчастье видеть. Но я им улыбаюсь.
— Доброе утро! Кого ждете?
— Иди, давай, — отвечают совсем не приветливо.
Ну, я и иду, не спеша. Но они окликают:
— Эй, стой! Фамилия?
— Антошин.
— Тебя и ждем. Садись.
Ничего объяснять не стали, привезли в отделение. Сперва меня допрашивали опера, потом следователи. Оказалось, два дня назад Серега ночью ломанул кладовку. В числе прочего добычей оказались два больших мотка медной проволоки. Может быть, хозяин кладовки сам стащил их с какого-нибудь завода. Так что проволока поменяла владельцев… Обычное дело в годы развала страны. Серега все спрятал у себя в кладовой. Утром принес мне ключ от нее, сказал, что есть металл, и пошел спать. Я все реализовал.
Плох тот вор, который заранее не договаривается с подельником, как вести себя и что говорить на допросе. Серега где-то допустил прокол. Может быть, его кто-то видел с добычей, может быть, его зафиксировала камера наблюдения. Меня взяли только потому, что все знали — мы с Князем лучшие друзья. Меня он не выдал, все взял на себя.
Я позвонил матери. Она, подняв свои связи, снова меня отмазала. Но пока шло разбирательство, в камере я посидел, понюхал, чем пахнет тюрьма. Нечего там делать, что тут говорить… Чуть позже мама отмазала и Серегу.
У всех людей биография делится на определенные этапы в разных областях — физиологии, образования, личной жизни и пр. У наркомана к этому добавляется еще одна область — тяга. С тринадцати лет я сидел на анаше. Около года нюхал клей. Смотреть в подвале «веселые картинки» мне, конечно, было интересно. Но я бросил токсикоманию из природной брезгливости. Мне уже мерещился тошнотворный запах «Момента» и, казалось, я не отмоюсь от него никогда.
План — убойная вещь, но уже хотелось чего-то большего. Некоторые из моих старших друзей стали подкалываться. Сами они особенно не распространялись, но слухами земля полнится.
И, надо заметить, тогда в нашей среде отношение к опиатной наркомании совсем не совпадало с отношением к ней же в массовом сознании, с тем, что пропагандировалось. Мы тогда еще не знали истинное лицо наркомании. Наркоман в нашем представлении вовсе не был исхудавшим молодым человеком, выглядящим в двадцать на все пятьдесят, валяющийся в грязном притоне, жадно ищущий, у кого бы занять денег на «шарик» и готовый на всё ради укола. В нашей среде тех, кто в теме, наркоманов, уважали. Наркоман тогда, в те годы, когда мы еще не знали про СПИД и гепатит «В» — это элита общества и икона стиля. Он красиво и модно одет, у него дорогие сигареты, с ним хотят дружить, с ним охотно знакомятся девушки, он умный, хитрый, отважный. Он умеет делать деньги, и они у него всегда есть!