3 июня девушки в очередной раз отправились на природу. Швейцар дома сообщил, что помог им положить сумки в багажник машины Клаудии, «кадиллак» 1960 года с открывающимся верхом. За руль села Клаудия. В понедельник утром девушки не вернулись, хотя обещали вернуться. Клаудия позвонила только в среду, плакала в трубку. Она сказала миссис Миллер, что случилась ужасная трагедия, и Джози умерла. Миссис Миллер спросила Клаудию, не нужно ли помочь. На что Клаудия ответила: «Спасибо, обо всем уже позаботились».
17 июня миссис Миллер получила письмо от Клаудии (письмо прилагается, почерк совпадает с подписью на чеках Клаудии), из которого следовало, что после случившегося с ее двоюродной сестрой она в эту квартиру не вернется. Она напомнила миссис Миллер, что срок аренды истекает 4 июля и что она пришлет чек за июнь до 10 июля. За ее вещами приедут из фирмы по перевозке, ей отвезут ценные вещи и документы, а остальное оставят у себя на хранение.
Клаудия Дэвис в эту квартиру больше не возвращалась. Миссис Миллер с тех пор ее не видела и ничего не знала о ее пребывании вплоть до нашего сообщения об убийстве.
Поездка на Треугольное озеро представлялась исключительно живописной, и, поскольку стоял август, а воскресенье считалось у Кареллы выходным, он решил совместить приятное с полезным. Он опустил верх машины, посадил на переднее сиденье Тедди, рядом положил еду и термос с холодным кофе для пикника и, пока они ехали по горной дороге, начисто выбросил из головы Клаудию Дэвис. В обществе своей жены Карелла был готов забыть обо всем на свете.
На его взгляд — а глаз у него был наметанный, красоток на углах улиц он повидал предостаточно, — его жена Тедди была самой прекрасной женщиной в мире. Он все не мог взять в толк, как это он, простецкий парень, неотесанный мужлан — полицейский, умудрился отхватить себе такую чудесную жену. Но ведь заполучил же он ее, Теодору Фрэнклин, и вот они сидят рядом в открытой машине, он, не упуская из вида дороги, искоса поглядывает на нее и млеет от одного ее присутствия.
Ее черные как смоль, всегда непослушные волосы, словно вступили в схватку с ветром и безжалостно хлестали по ее лицу. Она прищурила карие глаза, защищаясь от потока воздуха. Белая блуза выгодно подчеркивала полную грудь, черные брючки на конус и в обтяжку позволяли представить, сколь роскошны ее бедра и сколь красивы ноги. Скинув сандалии, она подтянула колени к груди, а босыми стопами уперлась в перчаточный бокс. Было в ней какое-то диковинное сочетание изыска и буйства — это Карелла прекрасно понимал. Никогда не знаешь, чего от нее ждать — то ли она сейчас тебя поцелует, то ли по голове огреет, и эта неясность делала ее всегда желанной и волнующей.