— Имя?
— Не помню.
— Постарайтесь вспомнить.
— Пьер.
— А фамилия? — спросил Майер.
— Кажется, Пьер Ласаль. Я его плохо знаю.
— Но пять тысяч вы ему одолжили, да?
— Угу.
— Что вы делали в ночь на первое августа?
— А что? В эту ночь что-то случилось?
— Это вы нам расскажете.
— Не помню я, что делал.
— Может, работали?
— Я сейчас не работаю.
— Вы меня прекрасно понимаете!
— Нет, не понимаю.
— Грабили квартирки?
— Нет.
— Ну-ка, честно! Грабили или нет?
— Говорю же, нет.
— Врет он, Стив, — вставил Майер.
— Ясно, что врет.
— Ага, врет, как же. Слушай, ты, полицейский, в лучшем случае мне можно привесить ограбление, больше ничего. И то еще надо в суде доказать. А обвинить меня еще в чем-то — дудки. Ни черта у вас не выйдет!
— А вдруг отпечатки пальцев совпадут? — быстро перебил его Карелла.
— Какие отпечатки?
— Отпечатки, которые мы нашли на горле убитой девушки, — солгал Карелла.
— Да я же был в пер…
В маленькой комнате повисла гробовая тишина.
Рейндолс тяжело засопел. Уставился в пол.
— Ну, будете говорить?
— Нет, — буркнул он. — Идите к черту.
Но в конце концов он все-таки раскололся. Сломался после двенадцати часов непрерывного допроса. Убивать ее он не собирался. Даже не знал, что в квартире кто-то есть. Заглянул в спальню, постель была нетронута. А она, оказывается, одетая, спала в кресле.
Французские франки он нашел в большом кувшине, на полке над раковиной. Деньги вытащил, а кувшин случайно выронил, она проснулась, вбежала в комнату, увидела его и давай кричать. Ну, он схватил ее за горло. Хотел только слегка придушить, чтобы замолчала, а она давай сопротивляться. Оказалась жуть какой сильной. Он ее не отпускал, но хотел только, чтобы замолчала.
А она все не поддавалась. Сопротивлялась так, будто он и вправду хотел ее убить, будто за жизнь свою сражалась. Но ведь это же непредумышленное убийство, правда? Правда? Он и не думал ее убивать! Какой же он убийца?
— Я не хотел ее убивать! — вопил он, когда его сажали в лифт. — Она начала кричать! Я же не убийца! Посмотрите на меня! Разве я похож на убийцу? — Лифт пошел вниз, и он выкрикнул: — Я вор! — будто гордясь своей профессией, будто утверждая, что он не просто какой-нибудь щипач, а квалифицированный рабочий, искусный ремесленник.
— Я не убийца! Я вор! — кричал он. — Я не убийца! Не убийца! Не убийца!
Лифт пошел вниз, в подвал, и голос его еще долго гудел эхом в глубокой шахте.
Наконец крики прекратились — видимо, его посадили в тюремный фургон и увезли. Несколько мгновений они сидели в маленькой комнате молча.
— Душно здесь, — сказал Майер.
— Угу. — Карелла кивнул.