— И что тогда? Вы сдадитесь? — Сергачев, ничуть не обескураженный, переводил взгляд с меня на Сазонова, и обратно — Поймите, если вы не сдадитесь, вас просто убьют! Застрелят снайперы, и все! Или при задержании! Единственная возможность остаться в живых — это сдаться!
— Вы что, Сергачев, совсем дурак? — я недоверчиво помотал головой — Как только мы сдадимся и дадим показания, нас тут же убьют! Любым способом! Зачистят на-раз! И только не обещайте, что вы нас защитите, бла-бла-бла и все такое. Я вам не верю! Думаете я не знаю, что это вы засунули меня в камеру к уголовникам? И Юру подставили тоже вы! Это ведь он сообщил вам, где мы находимся, в какой гостинице, так ведь? Чем вы его взяли? Еще в СИЗО, правда? Или его грохнут, или он сдает меня, так ведь? Или вы ему что-то еще пообещали? Прекращение преследования? Так какое преследование — у меня отказное в кармане! Давайте-ка без брехни, а? Начистоту! Хватит вранья!
— Липа ваше отказное, Каргин. Нет, не совсем липа — оно настоящее, только вот возобновить дело — раз плюнуть. Да еще и дополнительно накрутить — за побег. И Юра это знает, он не дурак. С нами лучше дружить! Те, кто не дружит с нами — плохо заканчивают.
— Я так и думал. Итак, вы нам дадите время, чтобы посоветоваться? Вдруг мы и правда решим вам сдаться!
— Сколько вам нужно времени?
— Ну…полчаса, к примеру.
— Хорошо. Полчаса. Потом мы начинаем штурм.
Сергачев поднялся, и широкими шагами вышел из кафе. Мы же с Сазоновым остались на местах.
— У вас деньги есть? — спросил я, глядя в глаза Сазонову. Тот даже бровью не двинул:
— Тебе нужны деньги? Сколько нужно?
— Нет. Я вам хочу дать. Нужно?
— Есть у меня деньги. Обойдусь. Ты меня вызвал — в чем срочность?
— Срочность? Ну…хотелось бы знать — как дальше жить. Услышать от вас — что происходит, и что мне делать. Объясните?
— А ты сам не догадался, что происходит?
— Догадался. Только вот хотелось бы подробностей. Чтобы так сказать определиться!
— В чем определиться? Ладно, давай-ка, расскажи мне. Как ты видишь ситуацию, а я, если что — поправлю. Или добавлю.
— Хорошо. Пусть будет так. Только дадут ли нам как следует поговорить?
— Дадут. Мы им нужны. Пока сидим и болтаем, нас не тронут. Ждут, когда начнем выходить, и вот тогда…итак, я слушаю.
— То, что вся эта операция была инициирована кем-то из верхушки гэбэшников — у меня сомнений нет. Кому-то так надоел этот бардак, творящийся в стране, что они решились ее почистить. И думаю, что таких как я — не один.
Сазонов молча кивнул, как бы поощряя меня на дальнейшую речь, и я продолжил: