— Про банк «Ингрия» ты знаешь, — продолжил он, — а ведь еще есть благотворительная организация с таким же названием. Цель ее — независимость Карельского перешейка, создание на нем нового государства. Еще недавно это казалось смешной идеей, но после событий в Крыму — цель не кажется такой уж нереальной.
— И они об этом так прямо заявляют? — удивилась Марина.
— Нет, конечно. Но мне Хепонен проговорился, что все местные мечтают о референдуме за независимость. Можешь представить, что начнется в мире, если вдруг они надумают отделиться. Их тут же начнут признавать страны Северной Европы, Балтия, Польша… А если еще и Штаты признают…
— Да и пусть. Мне здесь нравится, — махнула рукой Марина, — никакой независимости не будет, разумеется.
— Поживем — увидим, — усмехнулся муж, натягивая брюки, — но работа проводится немалая, и деньги в идею независимости закладываются тоже огромные. Вспомни, какой была эта территория два десятка лет назад. Дачи, огороды, леса, а теперь на Карельском перешейке элитные поселки, вроде нашего, фермы по разведению рыбы, гостиницы, горнолыжные трассы, поля для гольфа… Промышленность имеется какая-никакая. Мне, кстати, посоветовали перенести производство сюда, в поселочек неподалеку. Предлагают помещения в аренду по невероятно низкой ставке. Тут люди думают о развитии территории… В каждом населенном пункте есть магазинчик с финскими товарами. Одежда, продукты питания, соки, алкоголь… Даже этот Вася из Куйвози, о котором говорили вчера как о производителе прекрасного виски, сам он, что ли, у себя в подвале гонит хороший продукт…
— Кстати, вчера мы с писателем договорились поехать к нему сегодня на дегустацию, — напомнила Лужина.
— Ты езжай, а я найду чем заняться. И вообще надо бы из города привезти все необходимое.
Муж наконец оделся, вышел было из спальни, но остановился и сказал уже из коридора:
— Тогда я смотаюсь в город и привезу все, что скажешь. Двух часов мне хватит обернуться, — он задумался и уточнил: — Или трех часов…
Он вышел, а Марина посмотрела на настенный циферблат — половина восьмого утра. Рано, но спать совсем не хочется.
Вдруг ей вспомнились часы, висевшие в домике бабушки. Часы были в виде домика с окошком, из которого выскакивала кукушка. Правда, Марина не помнила, чтобы она когда-нибудь куковала. Кукушка выглядывала из своего рассохшегося домика, гирьки в виде сосновых шишек висели неподвижно.
Однажды мама предложила часы выбросить, и бабушка возмутилась: «Ни за что: им уже двести пятьдесят лет, они в Шварцвальде сделаны. Пусть не ходят, но пусть висят: их мой отец в сорок пятом из Германии для меня привез — это все его трофеи за четыре года войны».