Руслана подпрыгнула. Поднятая рука не достала нескольких сантиметров до решетки. За дверью что-то задвигалось. Второй прыжок. Рука со всего размаха ударилась о край пластика и решетка отъехала в сторону по полозьям, приделанным к потолку. А в нем открылось черное квадратное отверстие. Руслане показалось, что двери скрипнули, что, впрочем, казалось невозможным в этих аккуратно-стерильных помещениях. Третий прыжок. Обе руки впились в края отверстия, отрывая от пола, переполненное ужасом, тело и втискивая его в узкое, длинное, как утроба удава, пространство. Дверь начала открываться. Удав начал заглатывать Руслану.
Не оборачиваясь — что, впрочем, все равно было совершенно невозможным в этой тесноте — Руслана прижалась спиной к нижней поверхности шахты и, по мартышечьи зацепив решетку пальцами босой ноги, медленно потянула ее на себя. Пластина поехала за ногой и встала на свое место. Одновременно с этим Барбикен услышала, как внизу закрылись двери. Наступила тишина, прерываемая хриплым дыханием Русланы. Ей казалось, что его слышно не только в этом, похожем на чье-то горло, пространстве, но и во всех помещениях, в которых она сегодня побывала. Или побывает.
Внизу уже совершенно четко слышались тяжелые уверенные шаги. Лежа на спине и отталкиваясь пятками от гладкой поверхности, Руслана медленно поползла головой вперед, до боли в легких сдерживая дыхание. Воздух был теплым и с каким-то мыльным привкусом. Словно где-то невдалеке работала прачечная. Она становилась все ближе и ближе. Воздух сгущался от тягучего парфюмерного аромата. Барбикен даже задыхаться начала. А когда ударилась макушкой обо что-то твердое и острое, только и смогла, что зашипеть во все удавье горло вентиляционной шахты. Оно ответило ей невнятным, но довольно жутковатым, эхом-шепотом.
Руслана, сморщившись, ощупала заломившую голову — еще одно подтверждение тому, что все это не сон! — и с некоторым удовлетворением констатировала, что крови, вроде, нет. Вторая констатация никакого удовлетворения не вызывала. Шахта разделялась на две квадратные трубы. Одна — вверх, градусов на пятнадцать. Вторая, под таким же углом — вниз. Как раздвоенное жало змеи. Куда же дальше ползти? А, не все ли равно! Вниз, оно полегче. И Руслана, перевернувшись, наконец, на живот, заскользила по нижнему ответвлению.
Воздух уже стремительно становился тяжелым и влажным. Мыльные ароматы исчезали под волной иных, приятных, но резких и каких-то одеколонных, запахов. Так, наверное, пахнет в самом центре джунглей. Совершеннейший переизбыток одорантов. Руслана в тропиках никогда не бывала, но ей, почему-то, каждая орхидея представлялась огромным и приятно пахнущим цветком, готовым в любую минуту сожрать севшего на него мотылька во все свое приятствие.