– Рассказывал. И что этот твой друг?
– Он очень хочет увидеться со мной. Может, встретимся с ним завтра вечером? Как ты?
– Ну… – Оля пожала плечами. – Хорошо, давай встретимся.
– Он будет жить в «Золотом амулете». Что, если мы закажем там столик на вечер? А ты захватишь какую-нибудь свою подругу – за компанию?
– Не хватало мне еще искать подругу для твоего Джона.
– Оля, Джон – мой лучший друг.
– А что скажет потом его жена?
– Он холост. И будет чувствовать себя ужасно неуютно – один, в незнакомой ему Москве.
Помолчав, Оля покачала головой:
– Паша, большего краснобая, чем ты, я еще не видела.
– А что, разве это плохо?
– Не знаю. Хорошо, я подумаю – насчет подруги.
На следующий день, в десять утра, он выехал в Серебряный Бор. Настроение было отличным – Оля, проводив его до машины, поцеловала на прощание и сказала, чтобы он скорее возвращался. Направив «вольво» по бульварам к Тверской, он вскоре свернул налево, к Маяковке. Стояло солнечное утро, народу было много, начиналась суббота, люди шли за покупками, некоторые просто гуляли.
За Белорусским вокзалом людей стало меньше, когда же он выехал на Хорошевское шоссе, оно вообще показалось ему пустынным. Машин на проезжей части не было, лишь за улицей Народного Ополчения он увидел ползущий вдоль тротуара комбайн, убиравший слежавшиеся сугробы. Он сам не заметил, как въехал в Серебряный Бор.
Здесь, в паутине дачных переулков, за которыми с одной стороны был виден лес, а с другой – река, ему поневоле пришлось притормозить.
Это место он любил, хотя в последнее время бывал здесь редко. Но раньше, когда он учился в институте, они часто приезжали сюда летом шумной компанией – искупаться, позагорать, поиграть в пляжный волейбол, а то и просто побродить. В свое время он исходил Серебряный Бор вдоль и поперек.
Дачи в старом районе, мимо которых он сейчас проезжал, стояли заколоченными или просто запертыми. Лишь два или три раза он заметил стелющийся среди голых кустов сизый дым, который был здесь весной обычным явлением, – хозяева жгли листья и ветки, скопившиеся за зиму.
Проехав Татаровский пляж, повернул к участку, на котором стояли элитные дачи. Эти места резко отличались от старого района. Все здесь выглядело по-другому: газоны чистые, кусты обрезаны и ухожены, проезжая часть и пешеходные дорожки выложены плитняком, вокруг ни соринки. Самих дач видно не было, они скрывались за бетонными или кирпичными изгородями. За этими оградами при звуке его машины громко и долго лаяли собаки.
Проехав немного, он увидев стоящего у поворота милиционера. Судя по синеющему у обочины мотоциклу с коляской, это был постовой, объезжающий участки.