Может, какая из местных сучек позавидовала их достатку и накрутила супруга, а может, просто совпадение, но нагрянула в городок комиссия с проверкой.
Какой-то знакомец из вышестоящего начальства загодя мужа предупредил, начали в доме спешно да нервно к столу собирать, чтобы важного чина из комиссии, как это водится, подпоить и умаслить.
Набилось народа, офицерские жены пришли в своих лучших платьях, стол от водки и икры ломился, и напряжение, повисшее поначалу, быстро улетучилось.
А за окном был май. Самый блудливый месяц года.
Всем в мае хочется любви, скорой, невызревшей, чтобы оглушила, как салют, чтобы разлилась по венам, как аромат черемухи, и вот уже рвут душу гитарные струны, и вино пьянит совсем по-особому.
Приглянулась молодая жена подполковнику из комиссии.
Пока гости пили, гоготали и песни горланили, как-то оказалась она с подполковником наедине на лестничном пролете. За окном совсем стемнело, подполковник докурил, прижал ее к себе и поцеловал со всей страстью прямо в губы.
А потом сказал: «У мужа твоего, красавица, обнаружена большая недостача, срок ему реальный грозит, и, само собой, – потеря звания и отстранение от должности».
Она в слезы. Он ее утешает и все крепче к себе прижимает, в щеки, в лоб целует и гладит по голове, как маленькую девочку.
«Я могу помочь, – говорит. – В моих силах сделать так, что никто об этом больше не узнает. Приходи ко мне завтра в обед в гостиницу. Мы люди взрослые, к чему нам слова понапрасну ронять? У меня в Москве семья, но я тебя полюбил с первого взгляда и точно знаю, что буду теперь любить всю оставшуюся жизнь».
Не спала она в ту ночь…
И страх за мужа схватил за шею, не отпускает, и… понравился ей подполковник, даже более чем…
Сердечко бьется – то ли от ужаса, то ли от сласти, поди разбери, так все в ту ночь смешалось.
Наутро, себя не помня, поспешила она в храм.
Пока дошла – протрезвела, наваждение стало отступать, и перед глазами остался лишь муж, который, будто чувствуя надвигающуюся беду, лишь для вида вначале повеселился и как в воду опущенный весь вечер просидел.
Схватила она батюшку за руку и все как на духу рассказала.
И что, ты думаешь, он ей ответил?
– Даже не знаю…
– Он помолчал, подумал, глаза отвел и вдруг тихо так говорит: «Грех во благо другого не такой уж тяжкий. Сделай то, что считаешь нужным, и молиться усиленно не забывай».
– Она пришла в гостиницу?!
– Да. И все случилось даже не так, как она предполагала. В тот час, что они провели вместе, она будто в иное измерение попала. Не умом, а чем-то иным она понимала: не случайна эта встреча, и то, что с ними происходит, вовсе не блядский грех, а предначертанность… Сгорая в его объятиях, она чувствовала лишь одно: вот это и есть любовь, единственная в жизни, а может, и не только в этой жизни…