– Ты знаешь, что его последняя командировка проходила в землях каори?
Нелл кивнула.
– На тот момент их уже лет пятнадцать, как начали присоединять, но некоторые продолжали сопротивляться. Не желали отказываться от прежней жизни.
– Той, в которой ими руководили шаманы?
– Именно. Дарконская Федерация многое сделала для этих земель. Построила школы, больницы, дороги, теплые дома вместо убогих хижин, но взамен потребовала отказаться от прежних убеждений. А убеждения, порой, людям дороже комфорта. Шаманы от власти тоже так просто отказываться не собирались. Поэтому столкновения продолжались бесконечно. Шаманов хватали, высылали, они возвращались и продолжали вести партизанскую войну. В конце концов военное руководство Федерации приняло решение уничтожать шаманов. В ответ местное население стало укрывать их вдвое старательнее.
Он замолчал, отворачиваясь к окну. Это были не его воспоминания, но они будили его эмоции. И пусть эти эмоции отличались о того, что испытывал настоящий Маркус, они все равно были достаточно неприятными.
– Однажды его подразделение «усмиряло» одну такую деревню. Шаманы оказывали сопротивление, было много крови. Их перебили, всех до одного, но погибло много солдат Федерации. И командиры решили, что каори надо кое-что объяснить. Обычно если гражданские не вмешивались в столкновение армии и шаманов, их не трогали. Но в тот раз командиры велели согнать на плешку в центре деревни всех жителей. Всех. Мужчин, женщин, стариков, детей. Это была показательная карательная акция, чтобы другим стало неповадно. Их всех убили. И твой Маркус был одним из тех, кому велели стрелять. Приказ он выполнил, но справиться с этим так и не смог. Подал рапорт, через пару месяцев был уволен. Но чувство вины и отвращения к самому себе преследовало его до… как минимум до тех пор, как я его помню.
Сказать, что я была шокирована, значит, не сказать ничего. Я с трудом верила в услышанное, но понимала, что Маркус не стал бы врать о таком.
Я совсем забыла про еду и только смотрела на него во все глаза. Когда первый шок прошел, начала осмысливать услышанное.
– У него не было выбора, – хрипло сказала я в конце концов. Откашлялась, чтобы вернуть нормальный голос. – Это ведь был приказ.
– Да был у него выбор, – поморщился Маркус, снова поворачиваясь ко мне. – И он это понимал. Он мог бросить оружие и сказать, что не будет этого делать.
– Его бы расстреляли вместе с остальными.
– Да, определенно. – Маркус спокойно кивнул. – Я и не говорю, что у этого выбора не было бы последствий. Но он у него был – выбор. И он его сделал. Пойми меня правильно, Нелл. Я не считаю, что он должен был так поступить. В конце концов, выживание – наш базовый инстинкт. Те люди тоже сделали свой выбор, за который и поплатились. Но он себя в глубине души за это ненавидел. Вы не знали, но эта история грызла его изнутри. Он пытался искупить то, что считал чудовищным преступлением, своим святым образом жизни с тех пор. Наверняка поэтому и влез в расследование проекта «Ангел». Едва ли он не понимал возможных последствий, но сделал в этот раз другой выбор. Может быть, надеялся, что тогда будет достоин тебя.