В штаб-квартире мы «захватили» только Маль и – к удивлению и недовольству Берта – Фрая. Последнего позвал сам Маркус то ли именно в отместку Берту, то ли из личной симпатии к Фраю. Кроме них, с нами поехали еще двое коллег, с которыми мы были на расследовании. Они не имели ничего против того, чтобы закончить неделю посиделками за бутылкой эля. Об истинной сущности Маркуса они ничего не знали: это оставалось тайной.
Я предпочла вино, но когда мы устроились в квартире Маркуса, не столько пила, сколько наблюдала. Присматривалась к Маль, Берту и Фраю, в глубине души ненавидя Антуана за то, что он втравил меня в свое неофициальное расследование. Подозревать симпатичных мне людей в предательстве Корпуса и нас с Маркусом – с настоящим Маркусом – было очень неприятно. А как иначе я могла расценивать их сотрудничество с Рантор и теми неведомыми мне силами, что спонсировали ее эксперименты?
И, конечно, между делом я наблюдала за самим Маркусом. Поначалу все шло хорошо. Мы набрали еды и выпивки и поехали к нему домой. Квартира мне понравилась: она была просторной, светлой и могла стать очень уютной, хотя сейчас выглядела пустоватой. Здесь имелись отдельные спальня, гостиная и кухня, а также еще одна комната. Я не знала, что Маркус планирует там сделать. Кабинет? Спальню для гостей? Последнее выглядело маловероятным.
Ни Берт, ни Маль, ни Фрай не демонстрировали напряжения или смущения. Берт, успевший переодеться в гражданское, спокойно руководил, словно мы были на очередном расследовании. Маль, выпив бутылку эля, начала говорить громче и смеяться, хотя обычно вела себя в компании Маркуса более сдержанно. Фрай улыбался и пил. Если бы не знала, что он маг, ни за что бы не догадалась, настолько уверенно он чувствовал себя среди нас.
Маркус поначалу выглядел спокойным. Поддерживал разговоры, пил, не стесняясь, но совсем не пьянел. Вероятно, это было побочным эффектом его способности к регенерации. Но через какое-то время мне показалось, что он от нас устал. Разговоры с текущих рабочих тем все больше соскальзывали в воспоминания, а в воспоминаниях присутствовал прежний Маркус, и это раздражало его.
Однако, как обычно, никто этого не замечал, кроме меня. Раскрасневшийся от эля Берт громко пересказывал какой-то недавний спор с кем-то из коллег:
– И он мне говорит, будущее, мол, не высечено в камне. Если бы его можно было увидеть, можно было бы и изменить, но увидеть его невозможно, потому что в текущем моменте оно еще не существует. Я ему в ответ рассказываю про того парнишку… Как его звали, не мог вспомнить. – Он повернулся к Маркусу. – Помнишь? В Эрбурге было дело, мы еще тогда под прикрытием работали. Ты заставил меня быть уборщиком.