Я слушаюсь, как домашний песик, но там меня самого досада берет: местный врач, от души расхохотавшись, сообщает, что в округе водятся бешеные сурки. Смеется он совсем не заразительно – и мне остается лишь, трясясь от нетерпения, наблюдать, как на Нинин палец накладывают прелестную розовую повязку. Невероятно, но теперь ей уже не больно.
Отпуск – время, когда можно остановиться, оглянуться на себя и обдумать путь, оставшийся за плечами. Созерцая величественные хребты гор, я чувствую, как сильна моя хандра. Я задаю себе вопрос, что сподвигло меня завести второго ребенка, хотя мы с Изой только-только начали выбираться из туннеля и снова строить более или менее нормальную жизнь.
Сказать честно – я ничего не имею против детей, но не хочу уделять им слишком много времени, это просто как будто в доме завелась собака или кошка. Всегда готов с ними во что-нибудь поиграть, поучить какой-нибудь чепухе, но совсем иное дело их купать, менять подгузники или кормить.
Изе, – ведь она воспитательница в детском саду и может выносить банду истошно орущих ребятишек, – захотелось иметь одного такого еще и в домашней лодке. По мне, это просто мазохизм!
Ей удалось убедить меня в тот день, когда она пообещала взять на себя все повседневные проблемы и уверила: изменится только одно – мы будем уже не просто парой с ребенком, а настоящей семьей. Сейчас, видя, в каком она бернауте, я думаю: а сам я, когда согласился, наверное, был просто в ауте.
Вчера мне пришла мысль рассказать Нине на ночь сказку про даху (даху, или дагю – вошедшее в пословицу несуществующее животное, искать которое отправляют слишком доверчивого человека. Русский аналог – «иди поищи Кудыкину гору». – Прим. пер.). Она никогда не слышала про это дикое животное, у которого передние лапы короче задних, потому оно так легко и припрыгивает по горным склонам. Я предложил ей завтра отправиться поискать его. Ей это так понравилось, что она разбудила меня ровно в семь, чтобы мы успели подсмотреть, как эта зверюга завтракает.
Результат: в половине восьмого у нас обоих от высокогорной росы промокли ноги, но мы приступаем к покорению вершин. Нина озирается, высматривая даху. Поскольку она идет впереди, я сзади громко блею как горный баран во время случки – ничего такого, только чтобы она клюнула на мою сказку всерьез. Нина улепетывает. Бегает она до безумия быстро. Так быстро, что я вдруг теряю ее из виду. Кричу ей, но все тщетно. Нины нет.
В 8:23 минуты я звоню Изе, чтобы сообщить дурные вести. В 8:30 все высокогорье полно жандармов, а в 8:32 Нина снова со мной и ругает меня на чем свет стоит за то, что я не дал ей спокойно пописать в густой чаще. Тут мои передние начинают болтаться как у даху. И нравоучительно-занудной болтовни жандармов не избежать. Только не рассказывайте мне больше про даху!