— Я никому ничего про тебя не говорил.
Глеба было едва слышно, но он все равно не отходил от окна и не приближался к столу.
— Правда? Так ты ничего такого ребятам не рассказывал?
— Нет.
Марек снова начал тереть глаза:
— Дак я в мае-то сам думал, что болею серьезно. Позавчера только и прояснилось, что все хорошо, а так… я уж готовился с вами прощаться. Своими переживаниями был занят, не до Серого мне тогда было, уж поверьте… Вот и говорю, что когда он ко мне со своими сказками про больного-то пацана полез, я на него и взбеленился! Послал я его тогда по полной программе. Сказал еще, что врет он все про сына-то, только чтобы денег еще у нас вымутить на какие-нибудь свои новые аферы… Посмеялся я потом, послал его подальше, объяснил, что он всех уже достал своими просьбами. Предупредил еще тогда популярно, чтобы не вздумал больше к нам на шашлыки соваться. Ну, и не выдержал, рванью я еще тогда назвал Серегу, извиняюсь…
Оставив в покое скатерть, Марек взглянул на плечи Глеба Никитина и сокрушенно подпер кудрявую голову руками. Общее тягостное молчание заставило его продолжить признаваться:
— Вчера утром я к нему ездил. Не звонил заранее, ничего… Просто проснулся, настроение было классное, вчера с утра-то. Ну я и подумал: может, он мне про сына-то своего не случайно тогда трепался? Может, в самом деле чего серьезное у пацана… Думал на это дать денег Серому. А вам ничего не хотел пока говорить.
Сложив руки на груди, в углу дивана продолжительно засопел Данилов. Виталик задумчиво вертел в руках крупную луковицу.
В наступившей тишине все опять услышали тихие горестные всхлипы Антонины, Виталик выскочил к ней в соседнюю комнату.
— Ну, поговорили мы с ним. Сказал я Сереге, чтобы он рассчитывал на меня, что долларов двести-триста я мог бы ему дать. Дело-то действительно у его мальчишки серьезное, хотя, если рассудить, можно было бы и у нас тут, в заводском стационаре, кровь-то ему почистить. Вот и все… Обещал ему денег.
— Обещал?
— Да!
Марек решительно вскинулся на Данилова и тут же покраснел.
— Просто у меня с собой не было… Я забыл взять.
— Когда ты был у него?
Опять не увидев лица Глеба, Марек плаксиво скривился:
— Да чего ты так-то уж… Около одиннадцати я уже выезжал от него. А приехал туда в полдесятого! Точно, я запомнил! Мы с Серегой в это время были у него в домике! Целый час, наверно.
Внезапно Глеб шагнул от балкона, легко подхватил кухонный стульчик и прочно сел к столу.
— За аппаратуру он вам деньги вернул? За банковскую?
Кусая ноготь, Марек посмотрел на Данилова. Тот закряхтел, но вынужден был наклониться ближе к столу.