Как только Яся оказалась у стекла, она забыла о своих страхах — внизу на площадке, освещенной с пяти сторон кострами, стояли ее подруги в белых сарафанах до пят. В руках у каждой было по серебряному кубку, которые они только что оторвали от губ.
— Что они выпили?
— Кровь.
— Кровь?
— Это всего лишь ритуал. Вот, попробуй, — Ясе сунули в руку плоскую фляжку, в которой бултыхалась вязкая жидкость. — Трусиха. Это монастырское вино с каплей крови порочного божества. Пей.
Яся с осторожностью пригубила, и, распробовав сладкое ароматное вино, сделала несколько глотков.
— Вкусно, — она вернула флягу лорду, стоящему за ее спиной.
По тройному стуку посоха достопочтимой Солоники девушки передали кубки своим наставницам и начали снимать сарафаны, сначала скинув с плеч лямки. Движения ведьм были торопливыми, дерганными, но за ними не скрывались страх или стыд от того, что они прилюдно раздевались, за ними чувствовалось нетерпение.
Зрители, стоящие по другую сторону освещенного пятиугольника, расступились и пропустили нагого мужчину в маске козла.
— Это Радмир?
Лорд не ответил. Он стоял так близко, что Яся чувствовала, как его дыхание шевелит волосы. Близость и смущала, и доставляла болезненное удовольствие. Заныли груди, теплая волна вожделения спустилась вниз живота.
Когда ее дыхание стало таким частым? Когда мужчина в маске подошел к Даурике, провел рукой по ее груди, которую она выпятила в ожидание ласки, слился с ней в поцелуе и опустил руку туда, вниз, где на белом теле темным пятном курчавились волосы? Или когда он, отпустив рот, но не вынимая пальцы из Даурики, притянул к себе Стешу и поцеловал ее в пухлые губы, по которым она за мгновение до этого провела языком? Или когда лорд Тореш притянул к себе за талию Ясю и лизнул в изгиб шеи?
Яся не заметила, как лишилась халата. Может, она сама его сбросила, распаленная сценой совокупления мужчины в маске и двух ведьм, одна из которых была темноволоса и стройна, другая противоположна ей и в цвете волос, и в величине груди, и в пышности бедер, но не уступала в рвении получить свою долю наслаждения?
— Ведьмы должны быть развратны, — шептал лорд Тореш, прижимая ладони Яси к стеклу и раздвигая коленом ее ноги. — Моя ведьма должна быть самой развратной.
Как можно сопротивляться желанию отдаваться, когда на тебя накатывают волны похоти, сулящие наслаждение? Как можно остановиться, когда жаждешь развязки, доведенная до исступления поцелуями и прикосновениями к ноющим соскам?
На пятиугольной площадке ведьмам опять поднесли кубки с вином, и начался второй раунд посвящения, еще более развратный, еще более разнузданный.