— Звучит благородно. Не могу поверить, что никто не сложил об этом песню.
Она не клюнула на приманку.
— Моя жизнь будет короткой, а смерть — ужаснее, чем у большинства. Я не могу позволить себе ждать любви или дружбы, не могу позволить себе любой лжи, которую говорят люди, чтобы утешиться. Но я все-таки могу найти удовольствие и цель и извлекать из них всевозможное утешение… Пока могу.
— Даже если это означает помочь аббату исполнить ритуал отрицания над его врагами? Ты действительно с этим смирилась?
Не отводя от меня взгляда, она распахнула пальто и расстегнула рубашку ровно настолько, чтобы я смог увидеть верхнюю часть отметин, которые она вырезала на своей коже.
— О, Диадера… зачем?
— Потому что я выбрала, на чьей я стороне, Келлен. Когда начнется бой, если дела пойдут плохо и моя жертва будет означать, что аббат сможет задержать этих монстров джен-теп еще хоть на минуту… Я отдам ему свои Тени и скользну в то, что ждет меня после смерти, с улыбкой на лице.
Она отошла от решетки.
— Жаль, если это тебя разочаровывает.
— Нет, Диадера. Это мне жаль.
Легкая улыбка появилась на ее губах.
— Сколько раз я должна повторить, чтобы ты перестал так говорить? Мне не нужна твоя жалость, Келлен.
— Это не жалость. Я просто хочу, чтобы ты в кои-то веки узнала настоящую дружбу.
Я оглянулся на дорожную сумку, стоящую рядом с кроватью, и на мгновение прислушался к доносящимся оттуда храпу и ворчанию.
— Он крадет мои вещи, кусает меня, а теперь даже не может говорить со мной, но все равно рядом с ним я чувствую себя лучше.
— Это не дружба, Келлен. Это называется иметь питомца.
— Шшшш, — прошептал я. — Он тебя слышит и, наверное, прямо сейчас хочет сожрать твои глаза.
Я вернулся к решетке, сознавая, как рискую, но желая в последний раз почувствовать странную связь, которую, наверное, никогда не разделю с другим человеком.
— Если бы у тебя был шанс по-настоящему узнать Рейчиса, ты бы поняла, что в дружбе самое главное.
Я чувствовал, как она прощупывает, пытается проникнуть глубже в мой разум. Я впустил ее туда, но только по пути, который для нее продолжил.
— Ты бы сделал для него все, что угодно, — думала она.
— Это я и пытаюсь тебе сказать, Диадера. Неважно, насколько плохо все идет или насколько сильно ты их разочаровываешь, настоящие друзья никогда тебя не бросают. Даже если им приходится притворяться, будто бросают.
Слишком поздно ее глаза распахнулись, когда она, наконец, поняла.
Веснушки ее Черной Тени взлетели в воздух, рой выискивал угрозу, которая была здесь все время. Диадера не видела ее по той простой причине, что не могла себе такого представить.