— Хочешь в чем-то признаться, шпион? — спросил Турнам.
Он дернул пальцами, и петля ослабла достаточно, чтобы я вдохнул крошечную толику воздуха. Турнам наблюдал за мной, наверняка ожидая, что я или буду молить о пощаде, или осыплю его оскорблениями. Я подумал — не упомянуть ли тот факт, что я столкнул с утеса Бателиоса, а не его? Так почему же явился за мной он? Но я мог лучше распорядиться своим дыханием.
Я разомкнул губы, позволяя струйке воздуха просочиться наружу, шепча о своей беде, посылая каждую отчаянную мольбу, как бумажный кораблик по реке, до тех пор пока мои легкие не опустели.
«Ладно, Сюзи, — подумал я. — Твоя очередь».
Я почувствовал холодок в левом глазу, но негромкий вопль, обычно говоривший о ее появлении, угас, едва зазвучав.
Турнам наклонился ближе, силясь расслышать, что я сказал.
— Это магия шепота? — спросил он. — Потому что я читал об этом облаке в твоем глазу. В аббатстве есть обширная библиотека оккультных трудов. Согласно самой авторитетной книге, которую я смог найти по данному вопросу, появление на нашей физической грани — так, как вчера появился твой дух воздуха — имеет ужасную цену. Уходят дни или даже недели, чтобы оправиться.
Он протянул палец и постучал по моему правому глазу.
— Никакая сасуцеи не спасет тебя сегодня, облачный мальчик.
Думаю, это объясняет, почему пробудившись я не почувствовал обычного холодка в глазу. Я начал дрожать, и не от прохладного воздуха. Когда ты беспомощен, с тобой такое бывает.
«Нет. Может, ты не способен шевельнуться или драться, но быть беспомощным — дело другое».
Всякий раз, когда Фериус попадала в беду, ее первым шагом было выпутаться с помощью разговоров. Арта локвит. Красноречие. Поговори с людьми на их языке — и ты сможешь перекинуть мосты к пониманию их мира.
— Ты ребенок, — просипел я. — И трус.
Я закончил тем, что плюнул ему в лицо.
Несведущему наблюдателю могло показаться, что я не совсем усвоил уроки арта локвит. Однако цель красноречия не в том, чтобы подружиться со своим противником; цель в том, чтобы поговорить с ним так, чтобы он как следует тебя понял… Использовать слова и идеи, которые его как следует проймут.
Что ж, берабесская культура считает себя богатой и яркой, полной традиций и контрастов, благочестивой веры и философских диспутов. Однако я никогда по-настоящему не узнал ту часть их народа, потому что лицо, которое их религиозные лидеры являют остальному миру, ревностно, догматично и дьявольски высокомерно. На таком языке я и решил говорить.
Берабески относятся к взрослению даже серьезнее, чем джен-теп. Когда я назвал Турнама ребенком, я подразумевал, что он не сумел совершить этот священный переход. Потом я поставил под сомнение его храбрость. Берабески считают храбрость фундаментальным различием между своим народом и чужеземцами, поэтому назвать его трусом — это сказать, что он вообще не берабеск. И наконец народ Турнама живет в окружении пустыни и гордится способностью днями выживать без воды всякий раз, когда они отправляются в свои священные паломничества. Плюнуть в берабеска — это намекнуть, что вода им нужнее, чем тебе.