В Бар-граде находится восемь мужских и четыре женских монастыря. Бар-град огражден каменного стеною с воротами, сделанными из вытесанного камня. Кругом города много миндальных и других садов, а также большое изобилие винограду и маслин; земледелием там занимаются мало, средства же к жизни получают главным образом от моря, так как к Барградскому берегу пристает много кораблей с чужестранцами и окрестными жителями.
Когда уже мы сделали в Бар-граде все, что нам нужно было, и хотели уйти из него, нам сделалось жалко, что мы не видели в целости мощей Святителя Христова Николая и того, как истекает из них манна, так как гроба Святителя никому не отверзают. Поэтому мы усердно стали просить об этом всех стражей гроба Святителя Христова, говоря, что мы пришли из таких далеких стран единственно для того, чтобы видеть и лобызать мощи Угодника Божия, между тем теперь уходим, не исполнив своего желания; что мы можем сказать другим не видевшим, не увидев сами… Внимая нашему усердному прошению, они велели нам подождать до вечера и прийти в церковь перед вечерней, прежде чем соберется в нее народ: они хотели нам без посторонних лиц открыть гроб, чтобы не было на них нарекания, так как мощи обыкновенно не показываются. Мы сделали, как нам сказано было, и, когда пред началом вечерни пришли в церковь, екклесиарх повел нас в ризницу церковную, где находятся разные святыни, которых, за множеством их, я не могу даже всех припомнить. Затем повел нас в нижнюю церковь, к великому алтарю, кованному из серебра, и отворил маленькие дверцы, через которые человеку можно только вползти на чреве. Сначала до пояса вполз сам ключехранитель и зажег небольшой светильник, чтобы видно было. После него влез я и думал, что увижу отворенную раку, как обыкновенно в наших странах повсюду рака святых отворяется, наподобие ковчега или просто сундука. Там же не так: рака со святыми мощами никогда не открывается, потому что она высечена из толстого и широкого мрамора, наподобие сосуда или ковчега, врыта в землю на 5 пядей в глубину, поставлена неподвижно наравне с подножием престола и крепко прикрыта большой доской, также иссеченной из мрамора. В доске этой сверху высечено небольшое круглое оконце. Чрез это оконце на железной цепочке внутрь раки до половины ее была опущена зажженная свеча. Приложившись одним глазом над этим оконцем, я увидел, что мраморная рака наполнена, как колодезь, до половины манной, или самой светлой чистой водой, сквозь которую видны находящиеся под спудом белые кости: из этих костей и исходит беспрестанно вода, тело же расплылось в миро. Когда я вылез оттуда, мое место занял друг мой и спутник Иустин. Священник, который позволил мне смотреть в раку, спросил меня, видел ли я. Я ответил, что видел, только не могу понять (что я прежде от многих слышал и о чем читал), как из правого колена истекает святое миро? Он же сказал мне, что из правого колена только начало точиться миро, теперь же оно одинаково исходит от всех костей. Когда вылез Иустин, я осмотрел вторично и лучше уразумел. Мы спросили также стража гроба Святителя: «Если гроб никогда не отверзается, то как почерпают миро?» Он ответил, что через маленькое оконце достают его особо устроенным орудием. Тогда мы, возблагодарив Бога и Его святого Угодника Николая за все, что видели и слышали, вышли из Бар-града того же дня, 31 июля, в среду, перед заходом солнца.