– Больше у него к Фримен претензий не было? – спросил я.
– Именно что претензий. – Мендоса обеими руками схватился за стаканчик и смял его.
– Вы о чем, мистер Мендоса?
– Послушайте, иногда Мартин может вообразить себе невесть что. Как-то раз он решил, что к нему пристает одна из подружек Гизеллы. Хотя никто к нему не приставал. Гизелла пыталась ему объяснить, так они даже поругались.
– Мартин что-то сказал насчет Элизы Фримен, но вы думаете, что он, как всегда, вообразил лишнего?
– Он сказал, что она слишком часто к нему прикасалась. Не в сексуальном смысле – так, трогала за ладонь, за локоть… Я говорю ему: ну и что такого, обычное дружелюбие. Он говорит: папа, блин, мы английским занимаемся, зачем руками-то трогать? Я говорю: не делай из мухи слона, она просто пытается тебя приободрить.
– Фримен преподавала английский и историю. А как у Мартина было с остальными предметами?
– По биологии – получше, четверки. Вот писать он терпеть не может. Говорил, что Фримен это заметила и теперь задает ему одно письменное задание за другим. Я говорю: естественно, у тебя же с этим проблемы, она все правильно делает.
– А он развернулся и ушел?
– Ну да, – подтвердил Мендоса. – Он – хороший мальчик и ни в чем не виноват. У него с ней… с Фримен не было никаких особых проблем; он и ходил-то к ней раза три, от силы четыре. Мартин – хороший мальчик, просто ему сейчас нелегко. Может, и не стоило переводить его в Академию, жена постоянно мне это твердит. – Мендоса на долю секунды задумался, потом тряхнул головой: – Да нет, ерунда, ему нужно было расти над собой. Если не расти над собой, остается только надеть бабочку и идти прислуживать богачам, которые смотрят на тебя как на пустое место. И мне пора на работу. Пожалуйста, не надо этого: «Эмилио, еще один вопрос». Мне пора на работу.
Белый «Хёндэ» выехал на шоссе. Майло задумчиво произнес:
– Сначала он думал только о том, чтобы защитить своего парня, а под конец все же разговорился. Пока что я вижу два варианта. Элиза попыталась его соблазнить, и Мартин с перепугу как-то исхитрился отвертеться. Элиза разозлилась, что ее отвергли, парень разозлился, что она злится, ну и так далее, – короче, он затаил серьезную обиду. Ну, или позволил себя соблазнить, но тоже обиделся – скажем, она заявила, что он недостаточно силен с мужской точки зрения. Или поиграла с ним немного и дала от ворот поворот.
– Есть еще и третий вариант – парень не имеет никакого отношения к ее смерти.
– Алекс, он ведь сбежал! И это укладывается в схему его поведения – всякий раз, как только становится горячо, он уходит или убегает.