– Бостич.
– А, ну, с Широнной я договорюсь, до конца смены у нее предписание об освобождении куда-нибудь затеряется. Дольше – не обещаю.
Майло поблагодарил.
– Да не за что, – ответил Сантостефано. – Сегодня я вам помогу, завтра, глядишь, – вы мне…
– Разумеется. Только с конкурсом красоты вы как-нибудь сами, я в этом ничего не понимаю.
* * *
Мрачное двухэтажное здание торчало на углу бульвара Венис неподалеку от пересечения с бульваром Сепульведа. Въезд во двор, покрытый коричневой пылью, загораживала железная цепь. В углу возвышалась целая гора из бутылок, банок и мусорных мешков; земля у входа тоже была вся усеяна мелким мусором.
Мы провели минут пятнадцать, наблюдая за домом. За это время его покинули два латиноамериканца, еще трое вошли внутрь, последний – гордо вышагивая под ручку с невысокой плотной женщиной в микроскопическом платье с цветочным рисунком. К сожалению, художник-самоучка Гильберто Чавес не обнаружился ни в одной из баз данных, так что особого смысла в наблюдении не было.
– Да любой, хоть бы и этот, – вздохнул Майло, проводив взглядом очередного входящего в дом. – Или вот этот… Пойдем, что ли?
Квартира номер пять оказалась в самом конце коридора. На двери была косо прилеплена наклейка для автомобильного бампера с рекламой испаноязычной радиостанции. Майло положил одну руку на «глок», а другой рукой трижды постучал. Дверь открылась, и в коридор потянуло сладковатым растительным ароматом марихуаны.
Изумленно моргая, на нас смотрел невысокий, от силы метр шестьдесят пять, человечек с густыми черными волосами, которые почти полностью закрывали лоб и касались пышных бровей. Глаза под бровями напоминали коричневые фрикадельки в розовом мясном бульоне. Его рот изумленно приоткрылся, показывая остатки зубов – в шесть лет у него, вероятно, и то было вдвое больше. Свободного покроя спортивные шорты на резинке – так давно не стиранные, что первоначальный бледно-синий цвет едва угадывался. И футболка – белая, с золотистым логотипом Университета в Ирвайне и муравьедом примерно того же оттенка. Животное было изображено в стиле комиксов семидесятых годов, в профиль, с карикатурно вытянутой мордой и в характерной хипстерской позе.
– Гильберто Чавес? – спросил Майло.
– Э-э-э… это не я.
– Напротив, э-э-э… это ты.
Чавес попытался захлопнуть дверь. В следующие несколько секунд Стёрджис вдруг оказался у него за спиной, защелкнул наручники, быстро похлопал по бокам на предмет оружия и вытолкнул из квартиры. Только после этого Чавес снова получил шанс заявить, что он – это не он. В одном из его карманов обнаружились мексиканское удостоверение личности, упаковка сигаретной бумаги и прозрачный пакет с застежкой, набитый приличного на вид качества марихуаной.