– Примера чего?
– Глупого и бессмысленного обмана. Весь экзамен – откровенное издевательство; часто можно угадать правильный ответ, ничего толком не зная, – нужно только как следует присмотреться к правильным ответам предыдущих экзаменов.
– Можно – если ты так же умен, как Трей.
– Родители заставляли меня заниматься с репетиторами, начиная с девятого класса, а толку от этого было ноль. Потом я поняла: нужно не изучать весь материал, а готовиться именно к экзамену. В результате получила семьсот девяносто баллов по дополнительной биологии, семьсот сорок – по химии, тысяча четыреста девяносто – по основному SAT. В те годы максимальный балл был тысяча шестьсот.
– Впечатляющий результат.
– Вы так считаете? Мой брат послал к черту репетиторов и набрал тысячу пятьсот двадцать.
– А Трей – все тысячу шестьсот, – предположил я.
– Разумеется.
– Сколько Элиза Фримен ему платила?
– Откуда мне… А, да что уж там. Пять тысяч за экзамен. Большую часть она прикарманивала, а всю работу делал Трей.
– Большую часть – это сколько?
– Она отказывалась говорить, поэтому Трей и понял, что значительно большую… Как вы думаете, с ним все в порядке?
Джули схватила кошку и принялась гладить, да так активно, что животное испуганно замяукало.
– Омарина, какая ты гладкая… Вы ведь поможете ему, если найдете?
– Конечно, – без тени колебания сказал Майло.
– Тогда я расскажу. Он не ее дружков боится. Он прячется от каких-то выпускников.
– За которых сдавал экзамен?
– Он уверен, что Элизу убили, чтобы никто не узнал, что экзамены сдавали не они.
– Но почему?
– Не знаю. Он сказал только, что они ни перед чем не остановятся.
– Джули, как их зовут?
– Я бы не стала от вас скрывать! Я умоляла его: расскажи все полиции, мой отец – не последний человек, он позаботится, чтобы тебя защитили. Трей только ответил: «Джули, меньше знаешь – крепче спишь». А теперь исчез!
Кошка спрыгнула с коленей, свернулась в клубок на противоположном конце дивана и снова притворилась спящей.
– Хоть какие-то подробности он рассказывал? – спросил Майло.
– Богатенькие детки. – Джули поморщилась, как будто речь шла о заразной болезни. – Вряд ли это большая неожиданность.
– А нет ли такого места, куда Трей удаляется, когда ему нужно поразмыслить? – спросил я.
– Это место – здесь. Я обнимаю его, мы слушаем музыку, расслабляемся…
– Он когда-либо упоминал такое имя – Мартин Мендоса?
– Никогда не слышала. Никогда не слышала никаких имен, Трей не хотел меня в это вмешивать. – Маленькая рука легла на плоский живот. – Я умираю от беспокойства, я теперь вообще не смогу сосредоточиться на исследовательской работе.