– А он, соответственно, из хорошей семьи?
– Из высокообразованной. Его отец был профессором физики в Университете Джонса Хопкинса, мать преподавала игру на скрипке. На маму это произвело впечатление. – Нервный смешок. – Она умерла, когда мне было три. В основном я помню ее за работой по дому – стоит на коленях и оттирает что-то, как прислуга. В каком-то смысле она и была прислугой, мы больше никого не нанимали.
– А после ее смерти начались проблемы, – сказал я.
Сандра сжала губы.
– На что это вы намекаете?
– На родительское внимание, которого хотелось бы избежать.
Чашка в руках Сандры затряслась. Она сжала ее обеими руками, пока дрожь не унялась, потом провела пальцем по браслету изнутри.
– Я долго ходила к психоаналитику и теперь способна говорить на эту тему. Но при чем здесь смерть Элизы?
– Нам нужна любая информация, которая позволит лучше понять ее внутренний мир.
Сандра снова потеребила волосы, взяла в руки большую раковину, погладила, положила на место.
– Отец был просто монстром. Он лишил Элизу детства, и в результате мы так и не смогли полюбить друг друга, как положено сестрам. Самое печальное, что мы очень похожи. Мы обожали одну и ту же музыку, одни и те же предметы в школе, обе закончили педагогический факультет. Правда, работать учителем мне не потребовалось… Мы были бы неразлейвода, если б не этот сраный урод!
Сандра шарахнула чашкой по столику. Кофе выплеснулся наружу, дерево загудело. Она уставилась на кофейное пятно, как будто впервые в жизни увидала нечто подобное.
– Он приставал к ней, но не ко мне. И Элиза наверняка считала меня виноватой. Но я-то тут была при чем? Если б только она пожаловалась вслух, может, мы как-то смогли бы выговориться и наладить отношения…
– Приставал – в физическом значении слова? – вмешался Майло.
– В физическом – не то слово, – отрезала Сандра Стюэр. – Сексуальные домогательства в самом что ни на есть прямом смысле. Регулярные, как по распорядку, вечерние визиты в спальню к Элизе. Да по нему часы можно было проверять! Одиннадцать двадцать – и раздается мерзкое шарканье его шлепанцев по ковру. Как змея ползет. Мне этот звук до сих пор чудится в кошмарах.
– У вас была общая спальня? – спросил Майло.
Сандра отрицательно затрясла головой:
– Наши спальни были через стенку, но я слышала его шаги, слышала, как тряслась кровать, – да не только слышала, чувствовала, моя кровать была сразу за стеной. Потом все затихало, и в тишине я слышала, как всхлипывала Элиза. Я все слышала. И ничего не могла сделать, только лежала в постели и в ужасе ждала – вот сейчас он войдет ко мне и начнет трясти мою кровать. Но он никогда не заходил, и я стала меньше бояться. Зато стала думать, что дело – во мне, в том, что Элиза стройная и красивая, а я фигурой больше похожа на плюшевого медвежонка…