Найдется кто-то, кто скажет, что я сама виновата. Что надо было откладывать деньги на черный день. Иметь в заначке хотя бы три месячные зарплаты, как советуют эксперты. Хотела бы я врезать тому, кто первым назвал эту цифру. Этот умник явно не представляет, каково это – жить на зарплату, которой едва хватает на аренду, еду и коммунальные услуги.
Мало кто понимает, что такое бедность, не испытав ее на себе.
Они не понимают, как трудно порой оставаться на плаву и как тяжело всплыть обратно, если ты, не дай бог, ушел под воду.
Они никогда не подписывали чек дрожащей рукой, молясь, чтобы на счету хватило денег.
Они никогда не ждали начисления зарплаты ровно в полночь, потому что в кошельке пусто, а кредитный лимит давно исчерпан, но за бензин надо заплатить прямо сейчас.
И за еду.
И таблетки, которые ты и так уже неделю не можешь купить.
Им никогда не приходилось сгорать от стыда под раздраженным взглядом кассира в супермаркете, когда твоя кредитная карта не срабатывает.
Мало кто понимает, как жестоки бывают люди. Как легко они решают, что все твои проблемы – результат твоей лени, глупости, бездарно потраченных лет.
Они не знают, как дорого обходятся похороны родителей, когда тебе нет еще и двадцати.
Они не знают, каково это – плакать над стопкой финансовых отчетов, узнав, сколько долгов родители скопили при жизни.
Потом узнать, что их страховка аннулирована.
Потом вернуться в колледж, оплачивая учебу самостоятельно за счет пособия, двух работ и образовательного кредита, который ты закончишь выплачивать только в сорок лет.
Закончить колледж, получить диплом по литературе и приступить к поискам работы. Узнать, что ты либо недостаточно, либо чересчур квалифицирована для любой подходящей вакансии.
Люди не любят задумываться о подобной жизни. У них все в порядке, и они не могут поверить, что ты не в состоянии разобраться со своими трудностями. А ты остаешься наедине со своим унижением. Со своим страхом. И тревогой.
Боже, эта постоянная тревога.
Она не отступает ни на минуту. Словно вибрация, которая пронизывает каждую твою мысль. В минуты отчаяния я задумываюсь, могу ли я пасть еще ниже и что я стану делать, если это случится. Постараюсь ли я выкарабкаться, как считает Хлоя? Или добровольно шагну во тьму, как сделал мой отец?
До сегодняшнего дня я не видела ни малейшего просвета. Но теперь тревога ненадолго отступила.
– Я должна сделать это, – говорю я Хлое. – Хоть и признаю, что это очень необычно.
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – добавляет она.
– Иногда с хорошими людьми случаются хорошие вещи в минуту нужды.