– Да ладно, – сказал Мигель. Он огляделся и подкатил к самолёту лёгкий трап на колёсах. – А я, по-твоему, кто?
– Ты космический военлёт, это другое.
– «Бумеранг» прекрасно летает и в атмосфере, ты в курсе?
– Это тебе только кажется, – категорично заявил Конвей. – Не может машина, предназначенная для космоса, прекрасно летать в атмосфере. То есть летать она может, конечно, крылья ей приделали. Но не прекрасно.
– Я на ней летал. Ты – нет, – Мигель уже поднимался по трапу. – Кто из нас лучше знает?
– Конечно, я, – гордо заявил О’Доэрти. – Хотя бы потому, что глубже тебя разбираюсь в вопросе. – А ты летал только в атмосфере Марса. И никогда не летал на настоящих атмосферных боевых самолётах. Чтобы сравнить и признать мою… Эй, ты куда?
– Одно слово – поэт и балабол, – заявил Мигель, открыл фонарь кабины и одним ловким движением перебросил тело в кабину самолёта. – Я скоро! – донеслось до стоящих внизу. – Погуляйте пока.
Через пятнадцать минут Мигель выбрался из кабины и спустился по трапу.
– Хорошая машина, – сказал он. – Думаю, я смог бы ей управлять.
– Всё в рабочем состоянии, – сообщил Всеволод Александрович с некоторой гордостью. – Снять с консервации и хоть сейчас в бой.
– Кому? – спросил Мигель. Неожиданно он разозлился. Люди Земли попали в серьёзную беду. И пока, судя по всему, не могли ей противостоять, предпочитая гибель вооружённому сопротивлению. Слишком размякли. Слишком привыкли во всём полагаться на управляющие их жизнями ИИ. Слишком глубоко погрузились в вирт. А теперь – что? Должны прийти колонисты и всех спасти? Снова, как тринадцать лет назад? Он вспомнил погибшего брата, встречу с ним в вирте и даже скрипнул зубами. Игорь отдал жизнь (настоящую, реальную, а не ту, которой он продолжал жить в вирте) за то, чтобы земляне продолжали своё беззаботное существование. И что, теперь настала его, Мигеля, очередь? Эй, погоди, мысленно одёрнул он себя. Не все они такие. Вот Ирина и Марина. Вот ещё одни маленькие близнецы из деревни Верхний Яр. Вот Всеволод Александрович, наконец. Наверняка есть тысячи людей, которые прямо сейчас берутся за оружие и оказывают сопротивление. Просто ты о них ничего не знаешь. Да и тех, кто его не оказывает, тоже жалко. Но всё равно обидно.
– То есть? – не понял Всеволод Александрович.
– Я спрашиваю, кому со всем этим оружием идти в бой? – буркнул он. – Где люди, способные его держать?
– Просрали родину, земляне, – добавил Конвей. – Не в обиду лично вам, Всеволод Александрович, будет сказано. Ну и вам тоже, девчонки.
– Что есть, то есть, – неожиданно легко согласился старый учёный. – Но это ведь не повод оставить её в беде, да?