За последние несколько часов с ними случилось столько необычного, что мысли Мигеля слегка путались, и он никак не мог рассортировать их по важности и выстроить в некую хотя бы относительно стройную и логичную конструкцию. Пока было ясно одно. Они с Конвеем вляпались в опасное приключение. Возможно, опасное смертельно. Доказательство сему – нападение боевого дрона.
Матрёшка в стакане! Да не будь при нём отцовского «Горюна», лежать бы им сейчас всем троим, включая верного Георга Пятого, мёртвыми на чужой далёкой земле.
«Стоп, – сказал он себе. – Почему на чужой? На своей земле. Они – люди, и сотни поколений предков родились здесь и лежат здесь. Так что своя это земля, своя. Но одновременно и чужая. Такой вот, матрёшка в стакане, когнитивный диссонанс».
Додумать он не успел – лодка подошла к деревянному причалу, и скоро все четверо шагали вверх по широкой, покрытой настилом из досок дорожке.
Глава 6. Новые старообрядцы
Старосту деревни Верхний Яр звали Климченко Константин Савватиевич.
Выглядела деревня так, будто неведомые фантастические силы перенесли её сквозь время из какого-нибудь XX или даже – страшно подумать! – XIX века и поставили здесь, посреди тайги, на берегу реки, чтобы показать современным людям – колонистам с Марса, как оно было когда-то на прародине. А конкретно – здесь, в Южной Сибири.
Соответствовал образу и староста. Заросший бородой и усами, кряжистый, с сильными жилистыми руками мужик лет пятидесяти – он был похож на слегка облагороженного неандертальца: широкий нос, низкий лоб, пересечённый тремя глубокими морщинами, маленькие карие глаза, спрятанные в глубоких глазницах под выдающимися надбровными дугами.
Они сидели в избе старосты за широким, крепко сбитым деревянным столом (дерево, всюду дерево, чудеса, честное слово!) и разговаривали.
Но сначала была еда. Ах, какая была еда! Красный, огненный борщ с чёрным хлебом и чесноком. Умопомрачительное свиное жаркое с картошкой в масле. Солёные огурцы, квашеная, хрустящая на зубах, истекающая соком капуста с ягодой брусникой. Ледяной, тройной очистки самогон. И, наконец, после всего – крепкий, почти чёрный, горячий чай с натуральным мёдом и пышными, только из печи булочками.
– Мясо, разумеется, искусственно выращенное, – сразу предупредил Константин Савватьевич. – Мы не варвары. И говядина для борща, и свинина для жаркого. От натурального ничем не отличается. Но диких животных мы иногда убиваем. Медведей, волков, кабанов, изюбрей… Это я на всякий случай сообщаю, чтобы не было шока или ещё чего подобного.