Так о торпедах. Как вы поняли, после моего сольного номера про буксируемые мины все дружно забыли и переориентировались на деревянные изделия, которые представляли собой двухметровый толстостенный деревянный ящик сечением примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров, сзади за которым, как продолжение длинных ребер, тянулись четырехметровые рейки-стабилизаторы.
Мы их прикидывали и так и сяк, пока не приладили по бортам «Чесмы» сразу пару штук. Долго возились с системой отпускания при выстреле, но ничего так, справились. Главное было отработать перерубание каната одним ударом. Это освобождало рычаг, который фиксировал удерживающий захват.
На меньших катерах от идеи толкача тоже быстро отказались – они не могли, как я, идти в спокойной воде на глубине, и качка расшатывала длинную массивную консоль. Применили буксировку лагом, наворотив у борта систему рычагов, тяг и упоров, отчего возникало ощущение, будто в наши края занесло полинезийскую пирогу с балансиром. Цеплять же к этим крошкам вторую торпеду для симметрии никто не решился. Они и так не шибко хороши на ходу, даже и без довеска.
Так о картах. Тут есть мнение, что в Батуме нынче должны стоять турецкие броненосцы, на которых наш командир желает попробовать зубы. Туда мы и направляемся. Бухта здесь имеет вход с севера, то есть попасть в нее можно, идя вдоль берега курсом на юг. Это я для себя так примечаю. Что любопытно – в тридцати милях севернее расположен Поти, где нынче наши. Это на случай, если после атаки мне не удастся добраться до корабля или встретиться с одним из катеров. Конечно, пятнадцать часов хода на педальном приводе дело утомительное, но, если ситуация окажется безвыходной, то куда я денусь с подводной лодки?
* * *
Время вышло. «Великий князь Константин» застопорил машину и катится по инерции, замедляя ход. Ночь черна и пасмурна, впрочем, луна может выглянуть из-за облаков в любой момент. Сейчас же сигнальщики не столько всматриваются, сколько прислушиваются, обводя горизонт мегафонами. Да, это я подсказал использовать рупоры в качестве слуховых труб. В тихую ночь плеск весел можно расслышать за километр. Проверяли.
Все остальные неподвижны и, кажется, даже не дышат, чтобы не создавать помех слухачам.
Тихо. Начинаем. Звучат команды, люди расходятся по местам. Ни огонька, ни искорки. Но все проходит гладко – не напрасно действия отрабатывались с повязками на глазах – спокойный и совсем не ругачий Степан Осипович во время тренировок и учений весьма требователен.
Скрипят тали, шлюпбалки соударяются с упорами. Малые корабли спускают на воду. Напряжение достигло апогея – в торпеды заряжен динамит, а система безопасности при этой операции у всех, кроме меня, продумана весьма слабо. Скажем – конструктивно не подготовлена. Ну не осмысливал я концепцию торпедных катеров. Тут уж всяк изгалялся по-своему. Надеюсь, что небезуспешно.