Личные жетоны звякнули, когда Пушкарь надел их на шею. Он хорошенько взвесил ответ: «Сэр, если вы меня обви…»
– Фрэнсис, как вы думаете, что в моем распорядке дня идет после звонка вам?
– Прошу прощения, сэр?
– День заканчивается. В этот час я обычно принимаю доклад советника по национальной безопасности. После чего отвечаю на звонки, например, сенатору Кастроново, который измывается надо мной на каждом телешоу из-за моих планов реформирования почтовой службы. Знаете, чем я займусь сегодняшним вечером? Я буду писать некролог.
– Я слышал, что вы и мистер Рукстул были близки, – сказал мастер-сержант. – Мне очень жаль, что…
– Не надо о жалости. Это моя почетная обязанность. Нельсон был свидетелем на моей свадьбе. Когда у меня родился сын, он притащил в больницу детскую бейсбольную биту. Будь он просто знакомым, я бы поручил сочинение некролога главному спичрайтеру, она бы прекрасно справилась. Но для Нельсона… – Президент издал звук, похожий на хриплое «н-ны». – Когда в пятницу я буду стоять у могилы Нельсона, смотреть в глаза его сыну и двум дочерям… и десятилетнему внуку… мои чувства не сможет выразить никто другой. Поэтому спрашиваю еще раз, Фрэнсис, почему вы торчите в Довере вместо того, чтобы лететь на Аляску?
– Потому что этого требует моя работа, сэр.
– Ваша работа – установить причину падения самолета!
– Нет, – возразил следователь тоном, заставившим агентов Секретной службы насторожиться. Мастер-сержант оглянулся на них, еще плотнее сжимая в руке телефон. – При всем уважении, сэр, моя работа – вести следствие. Мы оба в курсе, что уже через несколько часов после катастрофы два человека в костюмах ждали меня в кабинете, чтобы потребовать выдачи тела Нолы Браун. Знаете, как отреагировал на это мой внутренний следователь? Он посоветовал заняться каждым, кто интересуется этим трупом, а точнее, всем делом. К моему удивлению, сэр, в этой компании теперь оказались и вы.
В трубке замолчали. Впрочем, ненадолго. Голос президента не дрогнул. Вчера на аэродроме, несмотря на ветер, на голове Уоллеса не шевельнулся ни один волос.
– Рад слышать, Фрэнсис. Потому что я против того, чтобы вы кому-то давали поблажку.
– Могу вас заверить, мистер президент, поблажек от меня никто не дождется. Мой жизненный компас – честность.
– Вы очень кстати это упомянули, – сказал Уоллес, и мастер-сержант понял: ловушка вот-вот захлопнется. – Сегодня утром, Фрэнсис, Секретная служба проверяла журнал учета системы безопасности в Довере. И знаете, что они обнаружили? Согласно сканеру пропусков вашего корпуса, удостоверение, выданное на ваше имя, было использовано для проникновения в комнату хранения личных вещей погибших. Когда эти данные сопоставили с другими записями, оказалось, что в этом же помещении в этот же час произошло нападение на танатопрактика Джима Зигаровски.