-- Что убрать? -- удивился, в свою очередь, Веревцов.
Ему казалось, что чистота и порядок в юрте совершенно удовлетворительны.
-- Мало ли что? -- ответил Алексеев осторожно. -- Пол вымыть, стены выскоблить... Вот, этим вещам своё место найти!..
Он указал на кучку разрозненных столярных и слесарных инструментов, сложенных в полуизломанном деревянном ящике у изголовья кровати.
-- Вот, вы увидите! -- продолжал он.
-- Мы здесь зеркало повесим, -- указал он место на стене. -- У меня есть зеркало. А здесь -- календарь. У вас есть календарь, Василий Андреич?..
-- Вот календарь! -- указал Веревцов на маленький пакет грязных бумажек, прибитый над изголовьем постели. -- Только очень маленький.
-- Ничего! -- успокоительно сказал Алексеев. -- А какой сегодня день? Воскресенье?.. -- спросил он, приглядываясь к календарю.
-- Да, воскресенье! -- подтвердил Веревцов. -- День воскресный!..
-- А к вам не придут гости? -- спросил Алексеев, внезапно припоминая. -- Они к вам ходят, кажется, по воскресеньям... Сегодня тоже придут, да?..
-- Не знаю! -- правдиво возразил Веревцов. -- Может быть, и придут.
-- Зачем? -- заговорил Алексеев, снова приходя в возбуждённое состояние. -- Не нужно!..
-- Голубчик! -- прибавил он просительно, немного успокоившись. -- Пойдите к ним и скажите, пусть они не ходят. Нам их не нужно!.. Пожалуйста, пойдите!..
-- Как же я оставлю вас одного? -- нерешительно спросил Веревцов.
С самого утра он думал о том, что не успел поблагодарить Ястребова за его колоды.
-- Одного?.. -- повторил с удивлением Алексеев. -- Одному мне хорошо. Лишь бы те не приходили. Пойдите, голубчик, удержите их, пожалуйста!..
-- А я, пока вы ходите, приберу немного! -- прибавил он вкрадчиво. -- Увидите, как хорошо будет!.. Только вы пойдите...
Он сам подал шапку Веревцову и тихонько толкнул его к двери.
Дневная заря стала уже склоняться к западу, -- знак, что после полудня прошло два или три часа. Мороз был гораздо слабее вчерашнего; с западной стороны по небу стлались лёгкие облака, располагаясь венцом как лучи сияния. На реке помаленьку начинался ветер. Оттуда налетали первые слабые порывы, принося с собой струйки сухого снега, сорванные с отверделых сугробов и речных заструг.
Ястребов жил по другую сторону изгороди на так называемом "Голодном конце". Это была небольшая слободка париев, обособившаяся от города. В центре её стояла больница в виде безобразной юрты, наполовину вросшей в землю. Порядки этой больницы были ещё уродливее её наружности. В неё принимались только самые тяжкие больные, насквозь изъеденные