Все засмеялись.
-- Скорей, скорей! -- возбуждённо торопил Ратинович. -- Поедем!
-- Куда вы торопитесь? -- лукаво спросила молодая девушка. -- Куда вы собрались?
-- Вас чаем поить собрались! -- важно сказал кормчий.
-- Были у вас; видим, что вы уехали, а чайники на шестке. Ну, мы и решили привезти вам подкрепление.
-- Поедем взапуски! -- волновался Ратинович. -- Сядем по двое на вёсла, поедем на стрелку. Там хорошо чай пить!..
-- А если я не поеду? -- сказала Марья Николаевна шутливо.
-- Не поедете? -- испуганным тоном повторил Ратинович. -- А мы как?
-- Ну, ну! -- успокоительно сказал коротенький гребец. -- Пусть только она заглянет в нашу корзину, не сможет не поехать!
-- Марья Николаевна, глядите-ка сюда! -- прибавил он, сдёргивая ковёр и открывая большую корзину, грубо сплетённую из ивовых ветвей и до половины наполненную бумажными и холщовыми свёртками. -- Сахар, белая юкола [сушёная рыба], свежий хлеб, всё первый сорт! -- продолжал он. -- Даже печенье есть! Подумайте только: пшеничное печенье... с ягодами... на масле...
-- Где взяли? -- с интересом осведомилась девушка.
-- Кранц у дьячихи "под натуру" [взаймы] взял. Обещал отдать после почты.
-- Почему после почты? -- спросила девушка. -- Вы разве получите с почтой крупчатку, Кранцик?
-- Могу и получить! -- уклончиво ответил Кранц, принимая глубокомысленный вид.
-- Как же, держи карман шире! -- прохрипел Броцкий. -- Не верьте, Марья Николаевна! Только дьячиху обманул, безбожник!
-- А где Беккер? -- спросила Марья Николаевна. -- Броцкий, где вы оставили Беккера?
-- На дежурстве у Шиховых! -- сказал Броцкий. -- Возится на кухне и собирается стирать бельё.
-- А вы как же?
-- Будет с меня на сегодня! Я сменился.
Шиховы были супружеская чета, обременённая многочисленным потомством. Броцкий и Беккер по очереди помогали им управляться с работами по домашнему хозяйству.
-- Ну, что ж, поедем! -- настаивал Ратинович. -- Наперегонки, по двое. Кранц пусть помогает Рыбковскому, а мы как прежде.
-- Не надо, не надо! -- заговорил Рыбковский, отмахиваясь. -- Какой он помощник? Лучше я один.
-- Я хоть на корму сяду! -- упрашивал Кранц. -- У вас, ведь, некому держать корму!
Ему очень хотелось пересесть в одну лодку с молодой девушкой.
-- Нельзя! -- возразил Рыбковский сурово. -- Лишняя тяжесть, а шансы и так неравны. Не нужно кормщика!
-- Ну, господа! -- крикнул он, хватая вёсла, и, оттолкнувшись от соседней лодки, стал грести вперёд, с треском вскидывая вёсла и в такт хлопая дужками о деревянные уключины.
Гребцы второй лодки тоже заворочали вёслами, стараясь отнять у него берег. Они по-прежнему гребли мельницей, и когда левая лопасть высоко стояла над водой, правая только спускалась в воду.