Охотница наблюдала за ней с улыбкой. Иктотчи воплощала зло. Извращенное зло. Она с наслаждением смотрела, как Серра пытает пленника. Смаковала его страдания. Лючия подозревала, что и душевная боль Серры для Охотницы — истинная услада.
Она встретилась взглядом с убийцей, но промолчала. Несколько мгновений они смотрели друг на друга; затем иктотчи равнодушно отвела взгляд, как будто Лючия была недостойна ее внимания. Охранница продолжала смотреть в спину иктотчи, пока та не покинула камеру вслед за принцессой. Наконец они с узником остались наедине.
Поначалу Лючию не оставляла мысль, что Дес, вероятно, заслужил эти муки. В конце концов, теперь он — владыка ситхов. Она тоже сражалась на стороне ситхов, но была лишь солдатом. Как и Лючия, почти все ее братья по оружию завербовались только потому, что не знали иного способа уйти от страданий и безысходности. Они выступили против Республики от отчаяния, но по-прежнему оставались порядочными людьми.
А владыки ситхов были чудовищами — жестокими и беспощадными. Их не волновала судьба солдат, которые шли в бой под их началом. Временами казалось, что смерть и страдания подчиненных доставляют им удовольствие. Одно только присутствие ситхов вселяло страх в ряды бойцов: долгими ночами они делились друг с другом рассказами обо всех тех зверствах, что ситхи творили над врагами… или над провинившимися союзниками.
Лючия и подумать не могла, что когда-нибудь почувствует жалость к повелителю ситхов. С другой стороны, она даже не представляла, что Дес может стать одним из них.
Если Дес действительно зверски убил Калеба, предположила Лючия, значит он сам виноват в своих муках. Однако на допросе Дес настаивал, что целитель погиб не от его руки, и Лючия не сомневалась, что он говорит правду. Даже убийца-иктотчи, казалось, поверила ему. Но, несмотря на все свидетельства — рапорты джедаев, упоминание Охотницей таинственной светловолосой женщины да и отрицание самого Деса, — Серра упорно гнула свою линию. Принцесса закрывала глаза на факты и не желала внимать голосу разума. Ненависть затуманила ее рассудок.
Она в гневе выбежала из камеры, но Лючия знала, что ее возвращение — и новый раунд пыток — лишь вопрос времени. В глазах Серры читалось безумие. Принцесса жаждала мести.
Лючии был знаком этот взгляд: она видела его в глазах бойцов своего отряда, когда Деса увели в цепях на трибунал. И не имело значения, виновен он в преступлении или нет: Серра хотела, чтобы он страданием заплатил за смерть ее отца. Никакие слова или поступки не могли заставить ее передумать.