Ясно и весьма понятно, что никакого интересу тут быть не может.
А еще есть у нас занятия с противогазными масками. Как вспомню я про них, так волосы дыбом становятся на моей стриженой голове.
Давеча был такой случай: приказали нам надеть эти самые чортовы маски. Перво-наперво велели нам продуть их здорово. А я по натуре своей люблю все делать супротив приказа.
«На кой чорт, — думаю, — буду я продувать и портить свои внутренности. Чай, они у меня не казенные?» Надел я маску, как есть, и чувствую, будто что-то прет ко мне в рот. Никакого доступа свежей атмосферы нету.
«Ну, — думаю, — кончинушка моя пришла во цвете полных сил и энергии».
Как схватил я смертоносную маску, да как начал ее ногами топтать, от нее одни клочья и остались.
Ну и взгрели меня, братцы мои, за эту самую порчу казенного имущества. На губе здорово отдохнул. Чуть под самый трибунал не попал. С тех пор бегу я от маски, как чорт от ладана.
Это я вам все рассказал — про темные стороны моей жизни. Но есть в ней и светлые времена — это, например, во время обеда.
Слов нет, жрать дают нам хорошо. Я, можно сказать, каждый день различными хитростями два-три обеда лопаю. Наполняю свой живот как следует…
И опять становится у меня хорошее душевное состояние.
И совсем я не понимаю, чего меня в газете пропечатали, да написали еще, если бы все красноармейцы такими были, то взяли бы нас буржуи голыми руками, — должны же они понимать, что я при своем уме и деликатном сложении к военной службе неспособен. Мне бы дома на печи лежать! Пусть другие стараются.
Засим я кончаю.
Веселый рассказ П. Ейска
Как случилось, что красноармеец Онищенко, будучи дежурным, уснул, обсуждать сейчас не будем, но это факт.
Ну, а раз человек уснул, то не может же он соображать, что по уставу дежурному спать не полагается. Знали это и сапоги, которые были надеты на онищенковы ноги, и поэтому страшно беспокоились.